— И куда только смотрят твои родители? — доносилось из кухни. — Тебе сколько лет, красавица?
Самой интересно. По меркам Альвиона — три тысячи, по здешним… не то двадцать, не то двадцать два, не то… под двадцать пять. В волшебных мирах возраст дейте отсчитывается, начиная от самого первого дня рождения, тогда как здесь… Если посмотреть с одной стороны — то двадцать, а если вспомнить, что я успела прожить ещё три неполных года, справить двадцатидвухлетние, а потом вернуться в своё недалёкое прошлое… То чёрт знает, сколько. А Яшке я громко посоветовала никогда не спрашивать девушку, сколько ей лет, не то она обидится за свой почтенный возраст, вытерла руки и заглянула на кухню. Приятель, засучив рукава, деловито чистил картошку, напевая себе под нос что-то невразумительное. При моём появлении он прищурился и зловеще пообещал:
— Выдам замуж, Касси, вот увидишь.
— Ага, и ещё объявление заранее в газету отправь: «Отдам в хорошие руки», — насмешливо посоветовала я, с ногами забираясь в кресло. — Только учти — живой не дамся!
— А кто тебя спрашивать будет? — Яшка пожал плечами и включил плитку. — На плечо — и в загс.
Я закатила глаза:
— Да, конечно, украл, выпил, в тюрьму — романтика… А похищение людей, между прочим, это уже статья.
— Если поймают, — жизнерадостно уточнил мой собеседник.
— Тогда помоги Бог твоему несчастному другу-повару, — пробормотала я.
— А кто тебе сказал, что он мой друг? — весело спросил Яшка, быстро и ловко шинкуя очищенную картошку. — Тебя же только своему врагу подсунуть можно…
Я кинула в него чайной ложкой:
— Ну, наха-а-ал! Не буди лихо, пока оно тихо!
Приятель поймал ложку, ухмыльнулся и повернулся ко мне спиной, помешивая свою стряпню. Я принюхалась к витающему по кухне аппетитному аромату и облизнулась. Душу продам за вкусный ужин… В моём животе призывно заурчало. Нет, обе души продам, на всякий случай…
— Я-а-аш?..
— Чего тебе надобно, старче?
— А когда есть будем?
— Когда-нибудь да будем, — флегматично заметил мой собеседник.
— Я серьёзно! — я выбралась из кресла и, встав на цыпочки, заглянула через Яшкино плечо. — Кушать хочется…
— Раньше об этом думать надо было! — приятель тоже встал на цыпочки, закрывая своей спиной обзор.
— Ну, Яш… — заканючила я. — Ну не будь таким вредным…
— Ладно, не буду, — милостиво согласился он, накрывая сковородку крышкой и уменьшая на плите огонь, — я же не некоторые… Ещё минут десять-пятнадцать.
— Как раз лампочку в коридоре поменять успеешь… — вкрадчиво предположила я.
Приятель насмешливо фыркнул:
— Иногда мне кажется, что только из-за этого ты меня так часто и зовешь в гости… Лампочку поменять…
— Тебе трудно, что ли? — возмутилась я.
— Это с какой стороны посмотреть… Ладно, тащи стул.
Я послушно отправилась в комнату за стулом и, пока Яшка копошился в кладовке в поисках подходящей лампочки, размышляла над его недавними словами. А ведь я действительно не столько в гости его звала, чтобы пообщаться и спокойно попить кофе, сколько втайне рассчитывала упросить помочь мне по мелочи. Автоматы ли в счётчике напряжением выбило, лампочка ли где перегорела, раковина ли в ванной засорилась… Ладно, такая я корыстная, подумаешь…
— А, чччёрт…
Так и не дойдя до стула, я бегом бросилась к кладовке, откуда раздавалась яростная ругань, прерываемая диким грохотом. Я невольно вздрогнула. Если он встал на старую табуретку, чтобы добраться до верхней полки стеллажа, а он явно на неё встал… то мне сейчас достанется за склероз. Подойдя к кладовке, я осторожно заглянула за дверь.
— Яш, там табуретка… У неё ножка сломана, папа её туда временно убрал…
— Очень… своевременное… предупреждение… — прокряхтел приятель, с трудом поднимаясь с пола.
— Я забыла… — оправдывалась я. — Я же не подумала…
— …что твой папа запрячет лампочки на самую высокую полку? — сердито перебил Яшка, страдальчески морщась и потирая ушибленное плечо. — У тебя не квартира, а бермудский треугольник какой-то: всё, что здесь забудешь — бесследно пропадает, на каждом шагу — ловушки… Ой-ё…
— Очень больно? — всполошилась я. — Может, ты сломал себе что?.. Давай помогу…
— Нет уж, я сам как-нибудь… Посторонись-ка…
Приятель, прихрамывая и спотыкаясь о сваленные в кладовке вещи, кое-как выбрался в коридор, дотащился до кухни и плюхнулся в кресло, не забывая высказывать мне всё, что он думает по поводу моей квартиры и моего папы вообще и меня в частности. Я смиренно молчала и сочувственно поддакивала, соглашаясь со всеми его едкими комментариями. На правду, как известно, не обижаются.
— Кофе? — миролюбиво предложила я, терпеливо дождавшись, пока он, наконец, выскажется и закроет рот.
— Водки, Касси, какое же тут кофе… — вздохнул Яшка.
— Водки нету, но есть вино, — вспомнила я.
— Тоже пойдёт.
И чёрт с ней, с этой лампочкой… День всё равно не задался, лучше уж не рисковать больше. Хватит с меня на сегодня странных сообщений, жутких туманов, пьяных водителей и травмированных гостей. Как бы ещё чего не случилось… Я сурово одёрнула себя, на всякий случай, сплюнув и постучав по дверце кухонного шкафа. Постоянно забываю о своём непревзойдённом таланте, в простонародье известном как умение «каркать». А накаркать беду я действительно могла, причём, обычно это получалось случайно, на подсознательном уровне, независимо от меня…
Вытащив из шкафа обещанную бутылку вина, я повернулась к Яшке и удивленно замерла. Господя-я-я, когда же он успел до него добраться?.. Приятель, развалившись в кресле, с интересом разглядывал небольшой старинный медальон на тонкой цепочке. А ведь я, помня про случай с племянником, специально спрятала его в кладовке на самой верхней полке, подальше от любопытных глаз и чужих рук…
— Яш, положи медальон, — стараясь не выдать себя, спокойно попросила я, подходя к столу и ставя на него бутылку.
— Да подожди ты, — в голубых глазах Яшки светился неподдельный интерес, — я же его не сломаю…
— Не сломаешь, — согласилась я. — Но всё-таки…
— А где ты его взяла? — перебил он. — Друзья-археологи с раскопок привезли? Кажется, эта штука очень древняя…
— И ценная, — добавила я, протягивая руку, — отдай.
Приятель проигнорировал мою просьбу, с азартом вертя в руках медальон.
— Должна же она как-то открываться… — бормотал он.
— Яша! — я повысила голос.
— Ага!
Медальон тихо щелкнул и раскрылся, являя нам скрытый внутри секрет: семь светящихся цветных секторов с выпуклой чёрной точкой в центре их пересечения. Это, кто ещё не догадался, ключ от порталов, с помощью которого можно переместиться в любой из семи волшебных миров. И если мой гость-балбес сейчас решит нажать на какой-нибудь сектор… то всё, моменто море. Я и глазом моргнуть не успею, как его занесет в мир иной, а виновных потом долго искать не придется.
— Касси, а что это за фигня? — Яшка, к моему безграничному облегчению наконец-то положил медальон на кухонный стол.
— Бомба, — нагло соврала я, расслабившись. — Ацтеки изобрели, чтобы археологам неповадно было копошиться в их сокровищах.
Яшка недоверчиво поднял брови, а я в ответ авторитетно кивнула. Приятель фыркнул и с опаской посмотрел на ключ. Я ухмыльнулась про себя, второпях выдумывая наиболее правдоподобную историю и заодно прикидывая, куда бы теперь медальон запрятать. Наверно, пока только себе на шею надеть, а потом… А потом — посмотрим. Поставив на стол стаканы, я запоздало вспомнила про картошку и отвернулась, чтобы выключить плитку, меж делом вдохновенно рассказывая своему слушателю легенду о бомбе ацтеков. И лишь заметив краем глаза какое-то подозрительное движение, я резко обернулась, держа в одной руке сковородку, а в другой — ложку. Яшка вновь вертел в руках раскрытый ключ, на сей раз, с показавшимися мне подозрительными намерениями…