- Понимаете, пятьдесят рублей маловато будет...
- А, теперь понятно, - профессор смягчился. - Как, извините, ваше имя-отчество?
- Николай Николаевич.
- Дело в том, Николай Николаевич, что вашего сына я очень уважаю. Мальчик смышлёный, умный...
- Пётр у меня с малолетства умный!
- Но повышать ему плату - это, сами посудите, ни в какие ворота. У меня ещё Дима с Валерой работают в ассистентах, так им я вообще ничего не плачу. Да и за что платить? За то, что палку подержали, или игрушки вынесли?
- Так-то оно так... - со вздохом согласился Николай Николаевич.
- Вы знаете, сколько народу прямо-таки жаждет устроить своих отпрысков мне в ассистенты? И о деньгах никто не заикается, бесплатно готовы работать! Я уж плачу вашему сыну потому, что привык к нему и глубоко его уважаю, и в положение его вхожу. Всё-таки приезжает на мои лекции из такой дали! Я ценю это. Хотя мне удобнее было бы взять в помощники москвича. С ним меньше проблем.
- Пятьдесят рублей - маловато... - снова начал Николай Николаевич.
- Более чем достаточно, - оборвал его профессор. - Пятьдесят тысяч на старые деньги!
Через час Петруха с Владом сидели в Макдональдсе на Пушкинской площади, пили пепси-колу и ели гамбургеры. Влад, слушая рассказ Петрухи о разговоре отца с профессором, скептически посмеивался.
- Ну и жмот твой профессор. За билет на лекцию берёт два рубля, а там десять тысяч народу было, не меньше. Другой бы на его месте тебя озолотил, а он за копейку удавится.
- Ладно, - морщился Петруха. - Пятьдесят рублей - тоже неплохо. Меня в моём возрасте всё равно никуда не возьмут, а если возьмут, то нелегально, и тоже за копейки...
Николай Николаевич в тот же день уехал к себе в деревню, а Петруха, по просьбе Эдуарда Васильевича, остался на несколько дней в Москве. Жить Петруха будет, как всегда, у тёти Поли, которая была большой поклонницей Дубового и старалась не пропускать его выступлений. Петрухиной работой у профессора она втайне гордилась. Кстати, деньги на Макдональдс давала ему тоже она.
Глава 6
Дело на сто рублей
Петруха сообщил Владу, что с завтрашнего дня профессор начнёт принимать посетителей в своём "Оздоровительном Центре профессора Дубового" в Коньково, и что он должен там быть. Дело в том, что посетители нередко спрашивают о своих пропавших родственниках; по фотографиям этих родственников Петрухе предстояло определять, живы они или нет.
Петруха звал Влада посмотреть, как они с профессором "работают". Владу, конечно, было любопытно. Он пошёл бы, но у него не было времени: надо готовиться к экзаменам. По возвращении из Чехии родители захотели, чтобы он восстановился в своей прежней 192 школе и начал учиться в девятом классе. Он и сам этого хотел - всё-таки ребята там все знакомые.
Однако, как ни важны были экзамены, любопытство пересилило. Не прошло и двух дней, как он явился в "Оздоровительный Центр". Кстати, и повод нашёлся: в этот день на приёме у профессора собиралась побывать тётя Поля. Что там у неё были за проблемы - Влад с Петрухой не знали, но вышла она из профессорского кабинета сияющая и сразу заявила мальчикам, что с этого дня начинает новую жизнь.
Когда она ушла, Влад спросил у приятеля:
- Она правда решила развивать в себе сверхспособности?
Петруха заухмылялся:
- Такое с тётей Полей иногда бывает. Вот увидишь, в понедельник вся её новая жизнь кончится, и опять начнётся старая.
Он провёл приятеля в маленькую комнатку, смежную с профессорским кабинетом. Здесь он сидел по шесть часов в день с небольшим перерывом на перекус. За каждый день профессор платил ему двадцать рублей. Деньги мальчик исправно передавал тёте Поле, а та почтой отсылала их его семье.
За дверью Петрухиной комнатки слышно было, как гудит в коридоре народ. Люди стояли не только в коридоре, но и на лестнице, и на первом этаже. Некоторые норовили пройти к профессору без очереди, отчего то и дело возникали перепалки. Ещё одна дверь вела из комнатки в кабинет. От нечего делать мальчики играли в "морской бой". Иногда к ним заглядывал профессор. Петруха сразу выходил. Как скоро стало ясно Владу, Петруха, выйдя, оказывался не в кабинете, а в шкафу. Профессор же, поговорив с посетителем, брал фотографию пропавшего человека, раскрывал дверцу шкафа и клал фотографию на полочку. По ту сторону полки, за тёмными занавесками, уже ждал Петруха. А перед этим профессор говорил посетителю, что для "мануального осмотра" фотографии требуется темнота. И вот, в темноте шкафа, Петруха просовывал руку между занавесками и водил ладонью над снимком. Через минуту он шёпотом объявлял своё заключение: человек жив, болеет, умер. Профессор с соответствующим выражением лица оборачивался к посетителю. Всё выглядело так, будто не кто-то другой, а он сам определял по фотографии, жив человек или нет.
Приём заканчивался тем, что профессор назначал посетителю упражнения для развития сверхспособностей и делал пассы руками над его головой: "прочищал чакры".
Рабочий день подходил к концу, когда в кабинет вошли сразу два посетителя. Это было против правил: профессор приглашал к себе строго по одному человеку. В комнатке Петрухи, хоть и плохо, но можно было расслышать разговор. Вошедшие назвались сотрудниками госбезопасности и предъявили удостоверения. Как поняли ребята, посетителей интересовали автокатастрофы, происходившие в Подмосковье. По их мнению, число катастроф на небольшом отрезке шоссе было аномально высоким, причём все катастрофы происходили ночью, в одно и то же время. Посетители предлагали профессору в ближайшую ночь поехать с ними туда и осмотреть это место. Причём требовали, чтобы он захватил с собой рыжего парня, который помогает ему на лекциях.