Через некоторое время отец с учениками совершили другой обряд, возвращающий дух Пайта в наше время. Освобождённый из невидимой оболочки, дух предстал перед заклинателями. После далёкого путешествия он был подобен рассеянному в воздухе лёгкому пару, а его голос звучал еле слышно, как замирающее эхо исчезающих воспоминаний. Дух указал ключ к загадочной надписи, который он нашёл в отдалённом прошлом, и был благополучно отпущен в царство вечного сна и забвения.
После этого надпись мало-помалу стала поддаваться расшифровке. Тем не менее предстояло преодолеть ещё немало трудностей. Стало ясно, что у Червей не было языка, как не было и звуков, и что у них было другое сознание, не такое, как у людей, отчего понятия и смыслы, которые они передавали своими символами, должны представляться людям как абсолютно недоступные. И всё же отец упорно пробивался сквозь кромешный мрак тайны, проникая в него, словно приоткрывая тяжкие врата бесконечности. Расшифровав надпись до конца и записав её буквами нашего алфавита, он понял, что в ней содержится формула некоего заклинания, применявшегося магами Червей. Но неизвестными оставались цель заклинания и то, какое существо должно явиться в ответ на совершаемые обряды. В формуле также не было указания на средство, необходимое для того, чтобы маг был в состоянии отослать обратно существо, явившееся из неведомой бездны. По этой причине ученики пытались отговорить отца от применения заклинания, но тот утверждал, что его открытие не случайно, оно послано ему судьбой, и он непременно должен испытать его. Отец, казалось, не считался с опасностью, которой все мы могли подвергнуться, вызвав создание, происхождение и свойства которого были нам неведомы.
"Ибо, - говорил он, - ни разу за все годы, что я посвятил магии и колдовству, не вызвал я ни ангела, ни дьявола, ни демона, ни покойника, и никакую другую сущность, которую я не мог бы покорить своей воле и отослать обратно по своему желанию. И мне ненавистна сама мысль о том, что Черви, как бы они ни были искусны в магии и некромантии, могли покорить себе какого-нибудь духа или силу, перед которой оказались бы беспомощны мои заклинания".
Ученики, видя, что он упорствует в своём намерении, и признавая его власть над ними, согласились, хотя и не без страха, помочь ему в опыте. Точно определив день и час, благоприятные для совершения ритуала, отец с учениками затворились в покоях, где обычно вызывали духов и где находились необходимые для этого вещества и субстанции. Свежей голубиной кровью был начерчен круг на мраморном полу, и в центр круга внесена тёмно-коричневая мумия величайшего лемурийского мага Аракшия. В иссохшуюся руку мумии вложили колдовской жезл, который служил Аракшия при его жизни и впоследствии был найден в его гробнице. Магическая сила жезла была столь велика, что и сейчас, спустя миллионы лет после смерти Аракшия и гибели Лемурии, проявляла себя исходившим от жезла бледно-синим свечением. В другой руке мумии, словно в неглубоком кадиле, горела жижа из раздавленных земляных червей, разожжённая способом, известным лишь отцу.
Также внутри круга был начерчен треугольник, составленный из пятнадцати священных знаков, чтобы отец и ученики могли найти в нём убежище, если вызванный дух проявит враждебность или откажется повиноваться, а заговорённая голубиная кровь не выдержит его силы. Дождавшись, когда червяки в ладони мумии догорели до тла и от них повалил едкий сизый дым, отец, весь окутанный этим дымом, произнёс заклинание, вызывая из бездны дух Аракшия. Мумия зашевелилась и повела жезлом, давая понять, что дух древнего мага вошёл в неё. Отец и ученики хором попросили у него защиты в их начинании, и только после этого мысленно произнёсли начертанные на обломке четыре слова племени Червей, смысл которых был для них тёмен. Аракшия, подвластный воле отца, гулко, словно могильное эхо, повторил их вслух. Наступила тишина. Всё вокруг замерло в ожидании неведомого гостя. Из раскрытых окон в залу вливался золотистый свет вечного огня атлантов. Он лежал на мраморе пола длинными полосами, чередуясь с непроницаемо чёрными тенями простенков. Шло время. В зале не появлялось никакой новой тени, и в магических зеркалах, расставленных так, чтобы стоявшим в круге было видно всё пространство зала, не было и следа какого-либо нового отражения.
Утомлённый долгим ожиданием, отец был недоволен и разочарован. Он решил, что заклинание не достигло цели. Ученики стали расспрашивать мумию Аракшия, чтобы узнать, не ощутила ли она присутствия чего-либо чужеродного, ибо духи приобретают чувства, недоступные живым. Мумия, получившая дар речи благодаря искусству некромантии, ответила отрицательно.
"Призывать дальше бесполезно, - молвил тогда отец. - Без сомнения, мы неверно истолковали надпись либо неверно воспроизвели слова заклинания. Могло случиться и так, что по прошествии столь долгого времени существо, которое должно было явиться на наш призыв, перестало существовать или свойства его настолько изменились, что все ритуалы для его вызова потеряли смысл".
Ученики с готовностью согласились с ним, надеясь, что на этом всё и закончится. И действительно, отец смирился с неудачей и после той попытки жизнь во дворце вошла в обычную колею. Никто, даже слуги в разговорах между собой, не упоминали о странном обломке и надписи на нём. Дни мои потянулись в прежней скуке, пока к нам не приехал герцог Переи с семьёй. На этот раз наши игры с Энтериком длились недолго: по приказу отца один из учеников приступил к обучению нас основам магии.