Жаки направляется в бар. Я даже зарычал. Я видел, как этот бармен поцеловал её в прошлую пятницу. Я бы размазал его по стенке, если бы меня не удержал Марк. Он всегда вёл себя спокойно и сдержано, в отличие от меня. Тогда Жаклин оттолкнула его, но я не мог быть уверен, что и сейчас она это сделает. Эта девушка полна сюрпризов.
Бармен улыбается ей, что-то говорит. Жаки приближается к нему. Слишком близко. Губы к губам. Чёрт, нет!
Но затем она также спокойно отходит. Что это было? Бармен кривится, наливая стопки. Она выпивает одну из них. Морщится, хватается за горло. Водка, наверно. Яна выпивает свою очень профессионально. Я не вижу Марка. Куда он делся? Жаклин что-то говорит им, затем разворачивается и куда-то идёт. Я следую за ней и вижу табличку «Чёрный ход».
Выхожу. Она сидит на корточках, прислонившись в стене. Ей плохо?
Здесь темно, никого нет. Только Жаки и я. На ней сегодня неимоверно сексуальный наряд. Чёрная неприлично короткая кожаная юбка, кружевной топ, высокие каблуки. Её, и без того идеальное тело, кажется ещё более совершенным.
-Я был уверен, это ты пела в тени.
Она резко встала, окинула меня взглядом, в её глазах загорелся огонёк.
-Что ж, возьми свой приз с полки, - говорит Жаки, растягивая слова.
Огрызается? Мне нравится. Я точно хочу взять свой приз. Я скрещиваю руки на груди. Привычка.
-О, я точно возьму его. Не сомневайся…
Она не даёт мне договорить:
-Мне, как-то, знаешь ли, всё равно.
Жаклин собирается уйти, но резко останавливается. Она оборачивается, её тело натянуто, как струна.
– Но, если ты все это время знал, то почему не рассказал всем?
Логичный вопрос. Я и сам не раз задавал его себе.
-Почему же? Думал, что так держишь меня в своей власти? Полностью контролируешь?
Она скрещивает руки, становясь в позу наглой стервы, ей не идёт.
-Это был твой последний козырь, правда? Ты наслаждался мыслью, что можешь окончательно уничтожить меня? Но не сделал этого. Почему? Почему не добил меня? Ведь ты же этого хотел!
В её словах я слышу ярость. Она выплёвывает слова, подобно яду.
Да, это был мой козырь. Я действительно считал, что контролирую её жизнь. Что она принадлежит мне. Но с каждым разом, когда я слышал её пение, желание рассказать становилось меньше.
Два года я живу от пятницы до пятницы. Только тогда я мог позволить себе смотреть на неё. Я оправдывал себя тем, что не вижу Жаклин. Я наблюдаю за тенью и слушаю ангельский голос. Но не Жаклин Томсон.
Она срывается на крик:
-Или ты ждал подходящего момента?
Я молчу. Что я мог ответить? Все её слова попадают ровно в яблочко. Только я больше не выжидаю. Все происходящее больше не имело смысла. Сейчас мне придётся столкнуться с расплатой. И я готов её принять.
-А, нет, - она продолжает развивать свою мысль - как же я могла забыть. Ты не делаешь всю грязную работу сам. Ты кидаешь её Саре, а уж она действует со своими…
Я резко дергаюсь к ней, прижимаю её к стене своим телом. Тело Жаклин, её запах сводят меня с ума. Я прижимаюсь еще теснее. Она сопротивляется, я ловлю её руки и прижимаю их над головой, проводя губами по шее. Так сладко. Я до боли хочу касаться её. Слишком долго подавлял это желание.
-Твой голос, - как обезумевший шепчу я ей на ухо, попутно заполняя её ароматом свои никчёмные легкие, - мне нравилось его слушать. Я не рассказал, потому что каждую чёртову пятницу я сидел и смотрел на твой силуэт, слушал, как ты поёшь.
Жаки замерла. Что, удивлена?
Я отрываюсь от шеи. Смотрю ей в глаза. В этой синеве столько эмоций, я даже не могу разобрать хотя бы одну из них. Но по её телу проходит дрожь. Я провожу рукой по ее бедру, приподнимая юбку. Затем издаю что-то похожее на стон, но быстро заглушаю его, прижавшись губами к её губам. Она напрягается. Я запускаю руку в её шелковистые волосы.
Жаки расслабляется, приоткрывает рот. Я не могу сдержать рычание, касаясь её языка. Это выше моих сил. Я отпускаю её руки, и она зарывается в мои волосы, прильнув ко мне. Ощущения переполняют меня. Мне нужно оказаться внутри неё. Сделать её своею, отдать и себя, если она захочет. Но всё прекращается в следующую секунду.
Я не понимаю, что происходит. Но уже не прижимаю ангела к себе.
-Никогда! Никогда больше не прикасайся ко мне!
Жаклин с отвращением вытирает свои губы. В её глазах пылает ненависть.
Она убежала. А я прислонился лбом к стене, к которой только что было прижато моё удовольствие в чистом виде.
Я не могу отпустить её вот так.
-Жаклин, - кричу я.
Она стоит у барной стойки. К ней подлетает Джереми. Он хватает её, затем начинает трясти.
Какого чёрта?!
Я ускоряю шаг.
-Живо убрал от неё свои грёбаные руки!
Я просто пылал изнутри. Маркус прячет Яну за спиной. Пф, заботится. Он хорошо меня знает. Я не собирался спускать Джереми с рук то, что он устроил.
-У меня ничего не было с твоим братом! – кричит Жаки.
-Как же, видел я, как вы присосались друг к другу в прошлую пятницу!
-Джереми, что ты себе позволяешь?!
Жаклин вырывается и начинает кричать. Её лицо раскраснелось. В ярости она выглядит шикарно. Этакая ангельская фурия.
-Думаешь, раз ты позволял мне здесь петь, то теперь можешь указывать, как себя вести? Напомнить тебе, сколько ты зарабатывал по пятницам? Да ты просто пользовался этим! Тебе было очень удобно, что я пряталась! Так весь город только и говорил о твоём клубе! Точнее о том, что в нём выступает девушка-призрак, но я больше не собираюсь быть тенью, приносящей тебе доход, справляйся без такой шлюхи, как я!
Я замер. Это точно сейчас сказала Жаки? Эта, на первый взгляд тихая и забитая, девочка таила в себе такую силу. Я был поражён, мою челюсть можно было с пола подбирать. Так же, как и у остальных.
Жаклин собирается уйти, когда Джереми, этот сукин сын, снова сгребает её в охапку.
-Ты рехнулась?! Кому еще будет нужна девка с этой печатью?!
Я среагировал моментально.
-Я же сказал тебе, убрать от неё свои лапы!
Мой кулак в его челюсть. Я хотел сломать её, чтобы он больше не мог говорить подобные вещи Жаки, или говорить вообще. Наношу ещё один удар, попадаю в нос. Слышу хруст. Он валится на пол. Я сажусь сверху и начинаю наносить удар за ударом. Вижу кровь, но меня это не останавливает. Я злюсь на него, что он так обзывает Жаки, и ненавижу себя. Это я виноват, что с ней так разговаривают. Марк стаскивает меня, удерживает, чтобы я снова не набросился. Адреналин все ещё гуляет по моим венам.
-Ник, такого хрена! – Джереми вытирает свой нос салфеткой. – Не из-за этой ведь бляди?!
В моих глазах темнеет от ярости, я снова рвусь в бой, но Маркус держит крепко.
-Ник, остынь! – голос Марка спокойный, но в нём точно есть угроз.
Я смотрю на Жаки. Она белая, как мел, касается своего живота. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, о чем она думает. Боль. В её глазах блестят непролитые слёзы.
-Жаклин, - я направился к ней, хотел успокоить.
Но она выставила руки вперёд, защищаясь. От меня.
-Не приближайся ко мне! Какого хрена ты лезешь не в свои дела?! Я тебя не просила мне помогать! Не подходи!
Похоже, у девочки начинается истерика.
-Николас, - Маркус кладёт руку мне на плечо, тормозя меня, - не надо.
Я скидываю её:
-Не указывай мне, что делать, Марк.
Пусть лучше разбирается в своей жизни, в своих отношениях с той сексуальной иностранкой.
-Нам надо поговорить.
-Нет!
-Да!
Я рывком притягиваю Жаклин к себе. Она наступает мне на ногу каблуком. Я отпускаю её, сжав зубы, чтобы не крикнуть от боли. Эта синеглазая сводит меня с ума! Хотя я заслужил боль и похуже.
Жаклин подходит к барной стойке, хватает первую попавшую стопку и выпивает её. Она сжимает зубы. Я тоже сжимаю, но от злости.
-Алекс, налей мне тыкилу!