Моих ног коснулось что-то мягкое. Я наклонилась и увидела пушистый комок дымчатого цвета. Он потёрся о мои джинсы, затем упал на пол и принялся вылизывать свои лапки. Я не задумываясь села на пол и коснулась его. Если бы можно было умереть от восторга, то я бы так и сделала. Такой мягкий и теплый.
-Его зовут ВалЕрик, - Яна села возле меня.
Я попробовала произнести, но у меня ничего не вышло.
-Вообще-то, - засмеялась Яна, - мама назвала его ВАлери, но я называю ВалЕриком.
-Что это значит? – недоумевала я.
-Ну, знаешь, есть такая песня.
Я удивлённо подняла одну бровь.
-Валера, Валера! Я буду нежной и верной. Валера, Валера! Любовь, надежда и вера, - пропела она на русском языке.
Я ничего не поняла, поэтому Яна перевела мне. Тогда уже мы засмеялись вместе.
-Еще есть вот такая, - сквозь смех сказала она, потом запела на русском. – Остановите! Остановите! Вите, Вите надо выйти.
Она так причудливо играла голосом и махала руками, что я засмеялась с новой силой. У меня аж глаза заслезились.
-Перевод, - попросила я.
Перевод показал, что песня бредовая.
-Все русские песни такие бессмысленные? – спросила я, насмеявшись вдоволь.
-Ха, - Яна резко взмахнула рукой, - кто бы говорил! А как же эта, как её. С неба падают мужики!
It's raining men. Hallejulah. It's raining men .Hey hey hey.
Я не удержалась и взорвалась новым истеричным хохотом, глядя и слыша, как она изображает Джери Холлиуэлл. Голос у Яны хороший, вот только в ноты не попадает. Совсем.
-Вообще-то, - выдавила я, - это британская группа, а не американская.
Наш смех было уже не остановить.
Мы сидели на пляже, глядя на океан, и уплетали вкусности, купленные Яной. Странно, но у меня в горле не было кома. Я спокойно жевала и глотала, запивая всё колой.
Пляж действительно был дивный. Ровный белый песок, читая прозрачная вода. От чужих глаз его скрывал высокий забор и зеленые насаждения.
Неужели один человек, за один день, смог так изменить мою жизнь? Я ела, смеялась и разговаривала. Этого уже два года не было. Конечно, мне все еще было больно. В груди что-то посятоянно ныло. Такие раны так просто не заживают. Но у меня появилось ощущение, что я не одна.
-Почему он? – Неожиданно спросила Яна.
-Что? – Я не сразу поняла, о чём она.
-Почему тебе понравился Ник?
-Николас? – Я замешкалась. – Ну, знаешь, я думала, что он прекрасный принц, а я, ну, наверно, Золушка.
Я не знала, что сказать. То, о чём я думала тогда, что видела в его глазах, сейчас казалось мне полным бредом. И было стыдно признаваться в своей глупости.
-Это, типа, тот самый принц, который забыл, как выглядело лицо Золушки, поэтому он примерял туфельки всем бабам королевства?
-Что-что? – она прям попала в яблочко.
-Ну, та сказка о принце с очень плохой памятью. Хотя, знаешь, у нас сейчас таких принцев навалом. Они ночью трахаются с девицами, а утром не помнят, как их зовут, и как они выглядят.
Я помрачнела.
-Прости, - опомнилась Яна, - я не хотела…
-Нет, - остановила я её, - ты права. Все было именно так. Жёсткий секс. И все.
В его комнате было темно. Я ничего не видела, только чувствовала. Ник стоял сзади. Его рука отодвинула мои волосы, и губы коснулись шеи.
Я резко вдохнула и выдохнула.
Зубы ухватились за мочку уха, одна рука легла на бедро, а другая расстёгивает моё платье. Я боялась пошевелиться, чтобы не разрушить этот момент. Мне казалось, что если я двинусь, то это всё исчезнет, как мираж.
Николас Свен целует мои плечи, снимает с меня платье. Оно падает к ногам.
-Перешагни, - шепчет он своим бархатным голосом.
Я повинуюсь. Я осталась в одних только трусиках.
-Ты прекрасна.
Я краснею и радуюсь, что вокруг темно, и этого не видно.
Ник притягивает меня ближе. Его губы по очереди накрывают мои соски. Электрические импульсы проходят через всё моё тело, устремляясь куда-то между ног. Я сжала мышцы внизу живота, остро почувствовав то, что раньше не испытывала. Какой-то странный голод, жуткую потребность ощутить Ника внутри себя.
-Жаки, - шепчет он, - ложись на кровать.
И я следую его указанию, подхожу к большой кровати, ложусь и смотрю на него из-под полуопущенных ресниц. Он быстро снимает с себя водолазку и джинсы, остается в трусах. Очень сексуально. У него тело, как у Аполлона. Идеально рельефное и гладкое.
-Нравится? – спрашивает он как-то злобно.
Я едва заметно киваю.
Он подходит к кровати, медленно опускается на неё, затем накрывает моё тело своим.
Его губы находят мои. Поцелуй больше не нежный и трепетный, а голодный и страстный. Местами даже жёсткий. Я думаю, что на утро точно останутся следы. Он посасывает мою губу, прикусывает, затем язык врывается в мой рот, исследуя все его глубины. Я отрываюсь от его губ, чтобы застонать. Мои руки зарываются в его волосы. Такие мягкие и шелковистые. Они приятно пахнут, как и весь он. Соблазнительным мускусом. Его губы покрывают моё тело поцелуями, а руки сдергивают с меня трусики. Я слышу шорох, затем он раздвигает мои ноги. Следующее, что я чувствую – это боль.
Адская боль пронзает всё мое тело. Я инстинктивно дергаюсь, но Ник не отпускает меня. Он продолжает входить в меня, не останавливаясь ни на минуту.
Больно. Чёрт, как же больно.
Это все, что я чувствую. Ник двигается во мне, вызывая всё новые и новые спазмы боли. Из глаз брызнули слёзы.
-Ник, - процедила я сквозь зубы.
Но он не ответил. Его толчки стали усиливаться, он застонал и резко вышел из меня.
-Наутро пелена рассеялась, - продолжала я. - И мой принц превратился в тыкву.
-Скорее в одну из крыс, из которых создавались лошади.
Мы опять засмеялись, прогоняя печаль. Яна вскочила и побежала к воде.
-Давай искупаемся! – прокричала она. – Всегда мечтала искупаться при луне!
Она – ненормальная.
Я заявляю это официально.
Но я все же последовала её примеру.
Глава 5.
Глава 5.
Проснувшись утром, я почувствовала странный прилив сил. Я вспомнила наше вчерашнее дурачество на берегу. Мы брызгались, бегали, и смеялись. Много и много смеялись. Это было похоже на сумасшествие. Две абсолютно неадекватные девушки танцуют, причём музыки не было, бегают по берегу друг за другом по кругу. Я вдоволь нахлебалась солёной воды, впрочем, как и Яна.
Яна взяла с меня слово, что сегодня в школу я надену что-то более открытое. Я приняла душ, расчесала и высушила волосы. Впервые за долгое время открыла свой шкаф с мыслью, что все вещи там наверно покрылись плесенью. Но нет, мои опасения не оправдались. Мама регулярно отдавала вещи в химчистку. И ей было не важно, надеваю я их или нет.
Я выбрала легкую темно-зеленую юбку-миди ниже колен, короткий топ в бело-черную полоску, и аккуратные белые кроссовки на невысокой платформе. Не помню, чтобы я это все покупала. Мама. В другой раз я бы разозлилась, но сейчас все же мысленно поблагодарила её за это.
Я решила сделать аккуратный макияж. Нарисовала черные стрелки, немного туши, слегка поправила брови, и в конце немного матовой помады на мои пухлые губы. Я взглянула на себя в зеркало. Очень даже неплохо.
Папа все еще не уехал, что очень удивило меня, когда я спустилась вниз. Он так и замер с чашкой в руке.
Я видела, что родители шокированы. Улыбнулась им.
-Мам, - обратилась я к матери, - мой кофе готов?