Нихрена себе. Задницу потянуло обратно в кресло, но Шумякин поддержал меня за плечи и повел к двери.
– Мне ничего не стоит сказать, что я всего лишь исполнял чужую волю за деньги. В конце концов если бы этого не сделал я, они нашли бы другого Шумякина. Но это не снимает с меня вины. Я свяжусь с тобой и расскажу всё, что знаю, но сейчас тебе пора ехать.
Он открыл дверь и буквально вытолкал меня из кабинета.
– Удачи, Никита.
Кулак непроизвольно сжался и смял бумажку с адресом. Я стоял у двери и пытался что-то придумать. Отчасти служба в ОБИНС, отчасти уроки со Скором приучили меня рассматривать ситуацию с разных сторон. Я не спешил выполнять приказ Шумякина, размышлял над обходным решением.
Курочкин делал вид, что ничего необычного не заметил. Закопался в бумагах, время от времени поглядывал на меня, но ничего не говорил. Впрочем, сейчас меня его странное поведение волновало меньше всего.
В коридоре ОБНИС, как и раньше, ходили люди, пара знакомых офицеров поздоровались со мной. Происходящее относилось только ко мне, ну может ещё к Шумякину, а все остальные продолжали жить привычные жизни. Я так и стоял столбом в коридоре, пока не заметил Диану.
– Привет, – сказал она.
– Привет.
– Нужно было сказать тебе ещё вчера, но время было не подходящее.
– Что сказать?
– Я учувствовала в федеральной программе «молодые и талантливые сотрудники», организованной центром. Показала отличные показатели успеваемости, написала неплохую работу.
– Поздравляю.
– По результатам этой программы комиссия выбрала двадцать человек и предоставила им право работать в центральном аппарате ОБНИС в столице, – голос Дианы звучал уверенно и ровно, будто она разговаривала не со вчерашним любовником, а читала сводку своему коллеге. – Я попала в двадцатку.
– Вот как.
– Всю ночь меня терзали сомнения. Появился ты и… Что-то странное творится в моей голове. Я стала рассеянной, отвлекаюсь на эмоции, часто думаю о… Всё это вредит моей карьере.
– Понимаю.
– Инстинкты и язык тела говорят, что ты мне нужен, но мозгом я понимаю, что такой шанс выпадает раз в жизни.
– Ага…
– В конце концов мы ещё слишком молоды, чтобы связывать себя серьёзными отношениями, – её голос чуть дрогнул. – Вчера я задала тебе откровенный вопрос. Я решила, что если ты на него ответишь, то я откажусь от программы, но…, - она подняла руку показывая бумаги. – Они прислали мне билеты и бронь в гостинице. Я улетаю сегодня вечером.
Да что же, мать вашу, происходит? Силовые волны одна за другой накатывали изнутри, но я гасил их, накладывая друг на друга диссонансными амплитудами. Передозировки силой перестали быть проблемой для меня, но проблема оставалось в другом. Придавленный грузом происходящего я стоял и просто молчал. Придумай что-нибудь! Скажи ей! Но что сказать?!
– Прощай, Никита, – она развернулась и пошла по коридору.
– Диана!
Она сделал ещё три шага, остановилась, повернулась через плечо. Как и тогда, её глаза требовали ответов. Это был последний шанс. Но шанс для чего? Удержать её и привязать к себе, чтобы тут же ранить собственной смертью или пропажей? Я промолчал.
Она пожала плечами и ушла, а я лишь проводил её ровную спину к выходу. К выходу из моей жизни.
… … …
Орлову было под шестьдесят. Несмотря на возраст, он держал себя в форме. Черная майка обтягивала крепкие руки, грудь и слегка торчащий живот. В его стеклянном глазу отражалась крохотная кухня, холодильник, плошки на стене.
Он был удивлен увидеть меня на пороге своей квартиры. Шумякин его не предупредил, однако стоило мне назвать фамилию подполковника, как я тут же стал его гостем.
Вот уже три часа мы сидели на кухне. Выпили по две кружки чая и добрались до дна пакета с сушками.
Глядя на здоровенького мужичка с имплантом вместо глаза, я предположил, что он участвовал в боевых действиях, работал непосредственно в горячих точках. Потому я очень удивился, узнав, что по профессии Орлов – программист. До выхода на пенсию работал в отделе кибербезопасности ОБИНС, а глаза решился на полупрофессиональном турнире по боксу, которым увлекался в послестуденческие годы.
Пускай Орлов и не говорил об этом, но одиночество его достало. Найдя свободные уши, а главное уши – проверенные его старым и надёжным другом Шумякиным, которого он называл Серёга, – он навалился на них всем весом.