К тому же, втроём, как показал последний опыт можно свершить то, что одному не под силу.
— Всё что я сказал, произойдёт, если вы останетесь одни, — бросил я вслед девушке и она сбилась с шага. Миг замешательства, который я использовал чтобы продолжить: — Но если я помогу, то у вас есть шанс. Я знаю где находится сердце новой зарождающейся расы. Настолько молодой, что разумные для которых создаётся эта локация, ещё не пришли в этот мир.
И в эти мгновения город накрыл мягкий полумрак ночи. А в сознании прозвучали слова Ирис:
— Зря, зря ты доверяешь посторонним. Но воля твоя! — Ирис чувствовала всю гамму эмоций, что я скрывал в душе. И как бы расчётлива и цинична она не была, но и мой душевный комфорт для неё не пустой звук. По крайней мере когда это возможно: — Я покажу удобный маршрут, до места указанного на карте твоим дедом. Но при одном условии, если вы ничего не найдёте, то ты не вернёшься в этот город. И если эта девчонка достаточно глупа, чтобы следовать за смертником, то не станешь её останавливать. Мы пойдём своим путём!
Ирис знала, что я не могу дать такого обещания. Но при этом и потребовать на самом деле она ничего не могла. Кажется, таким образом помощница пыталась заботиться обо мне.
К этому моменту растерянность Мари прошла и девушка медленно обернулась ко мне.
— Что ты хочешь за это? — в голосе ни капли благодарности, лишь холодная подозрительность человека, который уже не верит ни в кого и ни во что.
— Твою силу, — не стал я юлить. Всё же с этими людьми я жил и сражался последний месяц, потому солгать означало проявить неуважение, как к ним, так и к себе. — У меня есть знания, но может не хватить силы, чтобы взять то, что мне нужно. И если ты согласна помочь, то я покажу место, где шанс найти лекарство для Дерека будет максимально высоким. Я отправлюсь завтра утром и если ты веришь мне, то присоединяйся.
Мари смотрела на меня долгие десять секунд. А затем едва уловимая улыбка коснулась её уст, а плечи чуть расслабились, словно с них сняли часть неподъёмного груза. Ещё не надежда, но уже не безысходность.
— Спасибо, — простое слово, но преисполненное искренностью.
Глава 2
— О! Вот и вы! А дядюшка меня как раз за вами послал, — встретил нас на середине лестницы бодрый возглас.
Радовался нашему появлению молодой карни, буквально лет пятнадцати, с весёлой улыбкой, рыжими волосами и копной веснушек на загорелом лице. Племянник Маркус.
Со слов Мари, мастер Маркус не просто так перебрался из столицы в такое захолустье, как Прайм. Всё дело в семье, а если конкретно то в смерти большей её части. Сейчас мастер обзавёлся тут своим домом, лавкой и репутацией, и стал любимым богатым дядюшкой для потерявшего родителей мальчонка.
И в немалой степени любимым, по той причине, что взял племянника в подмастерья и начал обучать ремеслу. Пока лишь только самым основам, так как парень ещё не имел эволюции, точнее находился на нулевой.
Местные получали возможность к развитию с помощью Системы только с шестнадцати лет. По крайней мере это являлось истиной среди рас аналогичных людям. У остальных, как утверждала Ирис, «старт» колеблется в довольно широких диапазонах.
— Твой дядя чего-то хотел? — слегка напрягся я, ибо в отличие от Дерека и Мари вёл дела с Маркусом лишь единожды и не в полной мере понимал, что от него можно ожидать.
— Ужин готов. Он ждёт вас к столу, — парнишка продолжал улыбаться и одновременно с ответом кивнул на следующий пролёт лестницы.
Если первый этаж являлся магазином, а на небольшом заднем дворе расположилась мастерская, то третий был отдан под жилые помещения. Он вмещал комнаты самого мастера, его подмастерья и гостей — нас с Мари на эту ночь, а также Дерека на неопределённый срок. Второй же этаж предназначался для бытовых нужд, таких как готовка, приём пищи и отдых в небольшой гостиной.
— Я помогу Дереку спуститься к ужину… — тут же развернулась к одной из комнат Мари.
Я же не спешил разделять её порыв. Заходить к Дереку не хотелось. Признаюсь, мне было больно видеть его в нынешнем состоянии.
Если Мари произошедшее надломило, то как это повлияло на Дерека, я не знал. Он просто молчал. Он и до того не страдал болтливостью, но теперь и вовсе ушёл в себя, даже взгляд стал какой-то мёртвый. Запоминать товарища таким я не хотел.
Лучше я подожду того момента когда мы вернёмся и он вновь окажется на ногах — его боевой оскал, мне милее.