– Что это была за чертовщина?! – не без возмущения поинтересовалась Корнелия.
– Первый уровень “паутины кошмара”. Это не намного опаснее, чем обычный страшный сон, так что моя дорогая сестричка совершенно зря так за вас волновалась, – он потер скулу кончиками пальцев.
– Я извинилась! – сквозь зубы процедила Элион.
– Да, я слышал, причем – три раза, – Фобос тихо усмехнулся.
– А вы абсолютно уверены, князь, что я не захочу отыграться? – сухо поинтересовалась Корнелия. Фобос соизволил-таки обернуться и с улыбкой развел руками.
– Я бы сказал, что это была моя – причем довольно жалкая – попытка отыграться после всего, что вы учинили!
– Яа-а?!
– Ну, поскольку Оракул сказал, что миссией Стражниц было закрывать порталы, а вовсе не лезть во внутреннюю политику других миров, то именно вас, я думаю, мне стоит особо благодарить.
– В таком случае, какого черта Седрик вообще к нам тогда прицепился?
– Это вы сами лезли не в свое дело! – с не меньшим возмущением взвился змеелюд.
– Что до Седрика, его часто подводит излишне творческий подход. – в очередной раз жестом приказав Седрику замолчать, согласился князь. – Ну в общем-то, вероятно, надо было позволить вам просто закрыть все порталы, моей ошибкой стала попытка вести бой сразу на два фронта, следовало бы в Меридиане порядок навести, а уже потом думать о соседних мирах.
– По-моему, это называется “за двумя зайцами погонишься – от обоих схлопочешь”! – заметила Бесс. Князь обернулся в ее сторону и задумчиво потер рукой подбородок. Первая хиттерфилдская сплетница сжалась в комочек.
– Надеюсь, все, что здесь произошло, останется строго между нами? – с опасной вежливостью спросил Фобос. – Клянусь Силой, крыска, если ты хоть заикнешься о Меридиане и всем, что с ним связано – уже навсегда оглохнешь, ослепнешь и онемеешь.
Сноп серебристых искр, сорвавшись с кончиков его пальцев, окутал Бесс сияющим облачком.
– Я обещаю, – едва слышно пискнула девочка.
– Угу, – Ирма скептически хмыкнула. – советую на всякий случай заранее освоить азбуку Морзе!
Вместо перламутрового русалочьего платья на Ирме снова были джемпер и джинсовая юбка. Да и все девчонки, вроде бы, стали сами собой. Корнелия нашла взглядом зеркало и придирчиво изучила родную физиономию: дриадский наряд, венок из травы и зеленоватый оттенок на концах волос исчезли, правда, как ей показалось, глаза – раньше отличавшиеся чистой голубизной – сохранили зеленоватый оттенок. Может, освещение играло…
– Это… все?
Девушка смерила взглядом сперва князя, потом отчего-то притихшего Седрика. Когда имеешь дело с некоторой категорией…гм, людей, к которой эти двое, несомненно, принадлежали, – отсутствие ожидаемого подвоха внушает порой больше опасений, чем сам подвох. Спокойно выдержав взгляд, змеелюд едва заметно улыбнулся.
– Крайне глупо предпринимать что-либо тогда, когда именно этого от тебя и ждут. А ты как думаешь, Майк? – куда более ослепительная во всех смыслах улыбка досталась Соколу. Михаил нахмурился еще сильнее и, молниеносно выхватив меч, попытался без лишних слов укоротить Седрика на голову. Тот с легкостью ускользнул, не забыв даже вставить комментарий. – Майк со мной, как обычно, не согласен.
Двуручный меч крылатого рыцаря расколол мраморную стену, словно яичную скорлупу. Книжные стеллажи, которые змей задел хвостом, уклоняясь от второго удара, посыпались, словно костяшки домино. Девчонки прыснули в разные стороны, кто с взвизгом, кто с не слишком цензурными комментариями на общую тему:
– Что за?!.
– Срок перемирия истек, как я понимаю, – Фобос был само спокойствие. – Змееныш, имей в виду, за все, что вы разгромите, я вычту из твоего жалования.
– Опять я виноват? – возмутился Седрик. – Куда катится мир, Соколы уже нападают без предупреждения… хотя у него все на лбу было написано! Поистине жалкое зрелище: Сокол, пытающийся играть нечестно!
– Почти столь же жалкое, как Змей, которого могут перехитрить пять маленьких девочек! – не выдержал Михаил. Вступать в полемику было явной его ошибкой. Со змеелюдами вообще без особой нужды лучше не разговаривать – лапшу с ушей потом обтряхивать замучаешься!
– Что поделать, когда одному приходиться сражаться с пятерыми – ваша хваленая справедливость чаще берет отпуск, – рассеянно проговорил Седрик, уклоняясь от очередного удара. Меч перерубил металлическую цепь и на Михаила грохнулась огромная люстра. К счастью (для князя и его библиотеки), свечи на ней были погашены. Сокол успел уклониться – люстра только слегка задела крылья, но Седрик, до того играющий не в обороне даже, а довольно малодушном уклонении, в тот же момент атаковал. Длинное змеиное тело свернулось в тугие кольца, а затем молниеносно распрямилось. Отвлекшийся на падение люстры Михаил не успел ни уклониться, ни выставить меч – в следующее мгновение выбитый из когтистых полуптичьих лап – и грохнулся на спину, окончательно лишив себя возможности взлететь. Подняться ему Седрик уже не позволил. Гибкие серебристо-оливковые кольца сжимались все сильнее, страшные лапы в броне чешуи с кинжалоподобными когтями удерживали обе руки крылатого рыцаря – не мне, пожалуй, пугающие полуптичьи лапы – прижатыми к полу, а кончик хвоста обвил рукоять отлетевшего к стене меча…
Элион отвернулась и зажмурилась, уткнувшись в плечо Корнелии. Впоследствии Стражница с некоторым удивлением вспоминала, что никому из них даже на мгновение не пришло в голову попытаться помочь Михаилу. И не потому, что без Сердца Кондракара от девчонок было мало проку – вмешиваться в поединок оборотней было чем-то невозможным. Уж если князь не только не попытался заступиться за Седрика – это-то как раз в его духе – но и позволил библиотеку свою громить!
Неожиданно оттолкнув подругу, юная королева резко развернулась и, прижав побелевшие кулачки к шее, встретилась со змееоборотнем взглядом.
– Седрик, п-пожалуйста… ты же и так уже победил.
– Видишь ли, солнышко… милосердие – самая опасная вещь на свете, – задумчиво сказал змеелюд, останавливая лезвие меча за долю мгновения до того, как отсечь противнику голову. – Думаешь, проиграв один поединок, неубитый враг не предпримет новой попытки взять реванш?
– В этом можешь не сомневаться, – ласково улыбнулся сестре Фобос.
“Всех отрицательных героев всегда губила излишняя болтливость” – неожиданно всплыло в голове у Корнелии где-то давно прочитанное.
Длинное лезвие меча снова взметнулось и вновь обрушилось, лишь скользнув чуть в сторону, и вместо головы отсекло Соколу крыло. Михаил не сдержал клокочущего совершенно птичьего крика, но, когда второй удар лишил его другого крыла, не издал не звука, с безумным выражением стиснув зубы. На жемчужно-серый ковер хлынуло два потока крови, заставившие девчонок с визгом забраться в кресла с ногами, а князя, со скучающим видом наблюдавшего за действом – недовольно поморщиться.
– С другой стороны, однажды я его уже убил… Если ты еще нужен в Кондракаре, тебя снова воскресят. – обращаясь уже к Михаилу, продолжал Змей. – Если же нет… то, что не имеет смысла, просто перестает существовать. Верно?
Седрик скользнул в противоположный конец разгромленного зала. Сокол, сильно подрастерявший свою природную смуглость – словно в кофе хорошенько плеснули молока – тяжело поднялся на ноги. Одно отрубленное крыло осталось лежать в луже крови на полу, второе обвисло за спиной рыцаря изломанной тряпкой. несколько перьев еще кружились в воздухе – кот Наполеон с довольным фырканьем ловил их на лету лапами, брезгливо обходя разлитую кровь.
– Чего…ты надеешься… этим добиться, Змей?
– Я не боюсь противника, который не умеет сперва нападать, а потом уж предупреждать о нападении. Не настолько боюсь, во всяком случае, чтобы убивать. Не возражаешь, если меч я оставлю себе?
Сцепив зубы, Михаил промолчал. Его окутало белое сияние и, мгновение спустя, Сокол исчез. Вместе с ним исчезло отрубленное крыло, лужи крови на полу и даже – к большому неудовольствию кота – перья.
– Его не воскресили бы в Кондракаре во второй раз. Иначе не погибла бы Люба… Совет способен призывать только однажды.