Мое сердце сжалось, и я чуть не упал, вдруг пошатнувшись. Я протянул руку, чтобы опереться о стену. Я знал, что это возможно, но все равно было больно это знать.
Я сглотнул и надавил.
— И… И ты должна остановиться.
— Я не могу. Я так близка к разгадке… Вы не представляете, сколько труда было вложено в формулы, которые привели нас сюда. Еще один раунд, два, и я получу ключ.
Она подошла ближе, все еще приветливо раскинув руки.
Я почувствовал слабый резонанс. Притяжение к ней, очень слабое. Почти незаметно.
Я позволил своему взгляду скользнуть по ее мантии в поисках источника рывка. У нее были тонкие карманы по бокам, многие из которых были комковатыми из-за украденных силовых камней, которые она всегда носила с собой, но один особенно казался заметно больше.
Арн. Резонанс был тот же, я знал, что он должен быть. Я нахмурился. Она бы этого не сделала. Конечно.
Она проследила за моим взглядом с легким удивлением и вынула камень. Он был значительно больше, чем обычные, со слабо видимыми слоями разных цветов, как полупрозрачная жеода.
— Вы зарезали собственного сына, как будто он был всего лишь еще одним неудачным экспериментом? — недоверчиво спросил я. — Я думал, что весь смысл этого в том, чтобы защитить вашу семью. Для вас больше нет ничего святого? Никто не имеет значения? Жизнь, порядочность, человечность?
— Есть вещи поважнее, — тихо сказала она, — Когда это будет сделано, когда мир будет спасен от вмешательства тех, кто думает, что заслуживает управлять нашей судьбой, тогда я буду оплакивать то, что я сделал, и тех, кем пришлось пожертвовать, чтобы это осуществить. Но до тех пор нет времени для колебаний.
Она держала гладкий овал обеими руками, глядя на него с далекой грустью, затем медленно вдохнула и снова повернулась ко мне.
— Чувствуете его резонанс?
Я кивнул.
— Интересно. Вы должны быть очень совместимы…
Мы долго стояли, колеблясь, не зная, что сказать. На краю моих мыслей начал дразнить отчаянный план.
— Можно мне? — спросил я, затем отвернулся.
Было так неправильно просить силы мальчика, которого я помог убить. Кого я так отчаянно хотел спасти, вплоть до того момента, когда это действительно имело значение.
— У вас нет причин заботиться об этих людях, — сказал Екатерина вместо ответа, — Вы знаете, что они эгоистичные, высокомерные, никчемные существа, слишком мелкие, чтобы даже видеть реальность. Ты мог бы стать достойным наследником.
Я посмотрел вверх. Она все еще бережно держала камень в руках, задумчиво склонив голову набок.
Я сделал шаг вперед, нерешительно.
Екатерина поднял глаза, встретился со мной взглядом и кивнул.
— Если ты пообещаешь свою помощь, что прекратишь попытки сорвать мои планы, тогда да. Ты можешь взять силу моего сына себе и встать на мою сторону.
Что было еще одной ложью поверх всех остальных, которые я накопил? Я был не так наивен, как она думала, и не так невинен.
И если я что-то и умел делать, так это сочинять истории.
— Обещаю, — сказал я, переходя на напыщенный тон самоуверенного аристократа. — Но я должен настаивать на том, чтобы мы воздерживались от причинения большего вреда, чем это абсолютно необходимо. И когда мы будем править миром, будет несколько достойных простолюдинов, которых мы поднимем, чтобы они присоединились к нам.
Екатерина радостно рассмеялся.
На мгновение я замер, испугавшись, что сказал что-то не то.
— Ой, да вы честолюбивы. Я вижу, что выбрала правильно. Но нет. Вы можете править, если хотите. Это шаг далеко за пределы моего желания. Пока вы помогаете мне в достижении моих скромных целей, я не буду стоять на вашем пути, когда вы стремитесь превзойти меня.
Она протянула камень Арна, и я шагнул вперед, чтобы взять его.
Крошечный клинок силы начал формироваться в моей левой руке, едва выходя за кончики моих пальцев, согнутых в сторону, чтобы скрыть его из виду. Очень осторожно, чтобы не задеть собственную броню. Мое сердцебиение звучало так громко и быстро, что я была уверен, что оно меня выдаст, поэтому я заставил себя двигаться медленно, как бы спокойно.
Я протянул руку, и она помедлила всего мгновение, прежде чем вложить светящийся угольный силовой камень Арн в мою руку. Он был теплым, тяжелым и отдавался вибрирующим эхом по всему моему телу. Я почувствовал, как это гармонирует с силой, уже текущей в моей крови, и вздрогнул.
Я поднял глаза и встретился взглядом с Екатериной. Мы стояли так близко, что я мог видеть намеки на слезы, собранные на их краях, и знал, что она не была так пресыщена этим, как притворялась.