– Нет, это ты послушай, сука…
– Мар-Кифай и Сварог будут участвовать в гонке. Все очень просто. Кто придет к финишу первым, тот и победит, тот получит свободу. Гонка будет проходить в одном из миров. Этот мир может вот-вот погибнуть. А может и выжить. Сварог способен спасти его, придя в город Аркаим к урочному часу. И Сварог будет наделен Печатью Силы. Если первым придет Мар-Кифай, мир обречен. И Мар-Кифай будет наделен Печатью Скорби.
Очень захотелось двинуть чертовке костяшками пальцев в кадык. Но что толку? С фантомом не повоюешь…
Сварог шумно выдохнул. Аркаим, говоришь? Придется запомнить. Не то чтобы он сдался и согласился играть по чужим правилам, но… но если враг пока сильнее, то сопротивляться – это глупость, а не храбрость, не так ли?
– Для того чтобы уровнять шансы, – продолжал бес, – мы дадим Мар-Кифаю и Сварогу одинаковые способности. Например, способности Сварога. Более того. Пусть оба, и один и другой, на время, до финиша, станут Сварогами. И до самого финиша ни один не будет знать, настоящий он Сварог или Мар-Кифай в теле Сварога. Так интереснее. А чтобы было еще интереснее, один из них получит фору во времени, а второй – фору в расстоянии. Отправляются оба немедленно.
– Погоди… – сказал Сварог.
– Решено и утверждено.
– Стой!!!
Но было поздно.
Серый вихрь подхватил тело Сварога, закружил, проглотил и – выплюнул в Никуда.
ИГРОК НОМЕР ОДИН
Глава первая
НЕ ХОДИТЕ, ДЕТИ, В АФРИКУ ГУЛЯТЬ…
…Если б дело происходило где-нибудь в другом месте и не будь Сварог ларом, его размазало бы в лепешку. Но здесь стволы деревьев, да каких деревьев – деревищ! – возносились к небу на десятки метров, и каждый метр являл собою плотное покрывало листьев, от кроны к корням утолщающихся и увеличивающихся в площади – поскольку чем ближе к земле, тем меньше проникает сюда солнечных лучей и, следовательно, тем больше должна быть поглощающая свет поверхность. Так что Сварогово падение в лесную чащу с высоты метров эдак в десять замедлялось, замедлялось, замедлялось, хрустели ветви, трещали сучья, вскрикнула с перепугу какая-то пичуга, шумно ринулась сквозь листву, а потом Сварог хрястнулся о влажную податливую почву, поросшую к тому же густой травой, весьма ощутимо ударился, однако костей не переломал и даже синяков не понаставил. Отделался, короче говоря, легким испугом. Испугом – и неимоверным раздражением: да сколько же можно, твари вы эдакие?!
Мир Короны своим прибытием они с Рошалем осчастливили, сверзнувшись с чистого неба в океанские волны, теперь же вот – увлекательное падение с чистого неба на кроны деревьев… и не просто деревьев, а деревьев явно тропических, уж поверьте бывшему майору ВДВ, коего служба в свое время забрасывала в страну под названием Конго, сплошь заросшую именно такими вот растеньицами.
Но то была Земля. А теперь куда нас занесло, позвольте полюбопытствовать?
Нет ответа. Молчат джунгли.
Сварог поднялся, отряхнул камзол – тот самый, в котором он покинул Корону (вот спасибо бесам, а могли бы и голым в джунгли зафутболить), огляделся, задрал голову. Он стоял на небольшой полянке, поросшей огромными, в две трети человеческого роста папоротниками, а вокруг плотной стеной смыкались волосатые стволы, перевитые лианами, как революционные матросы – патронташами.
Видимо, это его тяжкий крест. Или кем-то наложенное на него проклятье. Так и тянет воскликнуть: «Надоело!», – или возопить на интеллигентский манер: «Доколе!»…
А и действительно – доколе? В который уж раз… не счесть!.. повторяется одно и то же. Вот он открывает глаза и не знает, что увидит над собой… равно как рядом, вокруг себя и под собой. Не знает он и того, каким воздухом станет дышать, не будет ли этот воздух жечь его легкие растворенной в атмосфере кислотой или намертво забивать дыхательные пути смолами и свинцовыми отложениями. Несколько поднадоело, признаться, гадать – обдаст ли тебя тут же, едва откроешь глаза, невыносимым жаром, от чего кожа мгновенно пойдет лопающимися волдырями, или вдруг заключит в трескучие объятия нестерпимый холод. Не говоря уж о таких мелочах, как вопрос: а есть ли жизнь на этом новом Марсе, куда его нынче занесло очередным зигзагом судьбы? И если жизнь все же есть, то какая она и можно ли вообще назвать это жизнью? Словом, что он увидит на сей раз?
Ни черта видно не было, вокруг царил вечный сумрак, с деревьев беспрестанно капала влага, а небо закрывали разлапистые листья и ветви, и лишь над головой угадывался клочок неба – там, где ветви были чуть примяты падающим инородным телом по имени Сварог.
Однако еще там, наверху, едва материализовавшись из ничего в десяти метрах над кронами дерев и, согласно законам физики, немедля начав вертикальное снижение с ускорением свободного падения, он успел мельком глянуть по сторонам. (Потом стало уже не до рекогносцировок: потом он чисто рефлекторно сгруппировался – и ухнул в верхние слои зарослей.) Но то, что он успел разглядеть в падении, отнюдь не обрадовало.
Потому как зеленое море джунглей простиралось от горизонта до горизонта…
Нет, вполне может статься, что это нечто вроде какого-нибудь местного национального заповедника и буквально в сотне метров от него проходит оживленная трасса, которую он просто-напросто не увидел и по которой туда-сюда разъезжают автобусы, битком набитые туристами и болтливыми гидами. Тогда, считай, повезло… Ну а ежели этот мир понятия не имеет, что такое цивилизация, и сплошь покрыт…
Так, стоп. О подобном раскладе лучше вообще не думать.
Сварог непроизвольно поежился, вспомнив собственную командировку в Африку.
«Бассейн реки Конго» – что вам говорит это словосочетание? Ну да, ну да, эрудит моментально ответит: дескать, это более двух миллионов квадратных километров тропических лесов (несколько Европ, прошу отметить, и при том всего лишь одна десятая часть всей Африки!), огромный мир, живущий своей дикой жизнью без малого сто миллионов лет, где, банально выражаясь, не ступала и вряд ли когда-нибудь в обозримом будущем ступит нога человека и где все эти тысячелетия солнце в прямом смысле ни разу не осветило землю – из-за плотных переплетений крон исполинских деревьев, лиан и высоченных кустарников…
Однако все это лишь слова. Чтобы проникнуться, осознать и оценить всю бескрайность зеленого океана, надо здесь побывать и на своей шкуре прочувствовать: ты здесь на фиг никому не сдался, как миллионы лет жил лес без человека, так проживет и еще миллиард, а ты иди, вьюнош, к себе в города и там корчи из себя царя, блин, природы.
Вовсю шустрила местная мошкара, весьма охочая до человечьей кровушки, и парочку чрезмерно назойливых особей Сварог уже размазал у себя на шее в мокрое место, отправив на вечное кормление в комариный рай.
– В счастливую страну покладистых доноров, – пробормотал он, вытирая руку о бриджи.
А вокруг продолжали шуметь, шелестеть, свиристеть и голосить тропические заросли. Перепуганные неожиданным вторжением лесные обитатели вернулись к прерванной непрестанной суете жизни и возобновили свою истошную песнь джунглей. Сварог, мигом вспотев в душном, перенасыщенном влагой воздухе, раздраженно пнул шершавый ствол ближайшего папоротника и вслух матернулся.
Идти было некуда. Тупик. Приехали. Даже с соответствующим снаряжением – мачете там, противомоскитная сетка, сапоги, дробовик, лекарства, еще что-нибудь крайне необходимое для выживания в джунглях, – и тогда бы он продирался сквозь чащобу дай бог метров по тридцать в час… Ну, положим, кое-что из снаряжения и пропитания можно наколдовать… Но в какую сторону продираться, скажите на милость? И что делать, когда тебе навстречу вылезет эдакая двухголовая голодная зверюга с радостным блеском в глазах?
Кстати, о магии…
Сигарета получилась с первого раза, и на том спасибо, Сварог глубоко затянулся и выпустил струйку дыма в кружащую над головой мошкару. «Кошачий глаз» работал, злым колдовством вокруг не пахло… Сварог невесело ухмыльнулся. Очень, знаете ли, все это напоминает его прибытие на обреченный материк Атар в мире Димереи – когда он точно так же стоял посреди леса, проверял собственные возможности лара и гадал, куда это его, черт возьми, занесло…