– С мистером Сэмсоном, конечно.
Тут в гостиную вошла Бетти с тремя стаканами воды на подносе. Она затянула волосы в узел, но несколько прядей над ушами все-таки выбились. Мистер Нидлмайер взял с подноса стакан и поблагодарил ее. Хорас зло сверкнул глазами:
– Кофе.
– Ты же сказал, кофе отменяется.
– Его кофе отменяется, не мой.
Бетти метнулась обратно в кухню. Мистер Нидлмайер отпил маленький глоток воды и поставил стакан на кофейный столик.
– Альфред, – сказал он, – я личный адвокат Бернарда Сэмсона и его душеприказчик.
Альфонсо Нидлмайер достал из кармана пиджака продолговатый белый конверт и протянул его мне.
На конверте было написано: «В случае моей смерти передать Альфреду Кроппу». И подпись: Бернард Сэмсон.
А ниже подписи – жирным шрифтом: «Лично в руки. Конфиденциально».
Конверт был запечатан старинным способом – красной восковой печатью с оттиском в виде всадника со знаменем.
– Мне следовало передать тебе это письмо раньше, Альфред, – сказал мистер Нидлмайер. – Но я обнаружил его только две недели назад, когда разбирал бумаги мистера Сэмсона. Мистер Сэмсон был скрытным человеком, и я, поверь, не знал о существовании этого письма.
– Ну, чего ты ждешь, Альфред? – дрожащим от возбуждения голосом спросил Хорас. – Открывай!
Я вскрыл конверт и вынул два листа с печатным текстом. Хорас подался вперед. Мистер Нидлмайер с грустным лицом внимательно за мной наблюдал.
– Ну? – не выдержал Хорас.
Вот что я прочел:
Мой дорогой Альфред,
если тебе передали это письмо, значит мое земное время закончилось. Невозможно выразить словами, как я сожалею, что не смог открыться тебе при жизни. Надеюсь, со временем ты найдешь в себе силы и простишь меня (и твою мать) за то, что мы держали в тайне правду о твоем происхождении. Я бы непременно открылся тебе, но путь мой оборвался внезапно… Таков удел потомков благороднейших из рыцарей.
Накануне моей последней встречи с Могаром я молился, чтобы ты нашел для себя хороший дом. Вот главный урок, который я усвоил за всю мою странную и скрытую от людских глаз жизнь: фортуна часто улыбается нам в самых мрачных обстоятельствах и мы, очутившись на грани между безумием и отчаянием, способны обрести надежду. Я очень хорошо понимаю, как сильно ты тоскуешь по маме и дяде… И молю Бога, чтобы ты понял – я делал все возможное, лишь бы ты был в безопасности и подальше от этого рискованного дела.
Мой дорогой сын, я бы никогда не покинул тебя, будь я уверен в том, что, оставшись, не подвергну смертельной опасности и тебя, и твою мать. Прости меня! Ты – мой сын, и даже после смерти я останусь твоим отцом.
Бернард Сэмсон.
Я дважды перечитал письмо, потом аккуратно его сложил и сунул в конверт, а конверт положил на край столика возле дивана.
Довольно долго все хранили молчание. Мистер Нидлмайер сочувствующе смотрел на меня. Хорас сверкал глазами, а потом не выдержал и громко, требовательно так спросил:
– Ну? Что там?
– Мистер Таттл, это не подлежащая разглашению информация, – заметил мистер Нидлмайер.
– Я его опекун. Практически родственник. Почти отец!
– Ничего подобного, – возразил я.
В комнату вернулась Бетти с чашкой кофе.
– О, Альфред! – воскликнула она. – Я совсем о тебе забыла! Что тебе принести, дорогой?
– Да ничего. Ну, если только стакан воды.
Бетти исчезла в кухне, а Хорас театрально закатил глаза и спросил мистера Нидлмайера:
– Вы женаты?
Мистер Нидлмайер продолжал смотреть на меня, а вопрос Хораса пропустил мимо ушей.
– Это хорошо! – сказал Хорас, его утверждение можно было отнести к любому варианту ответа.
Мистер Нидлмайер открыл свой портфель. Золотые застежки тихо щелкнули, и Хорас слегка подпрыгнул.
– Есть еще один вопрос, который нам следует обсудить, – сообщил мистер Нидлмайер. – Я, повторюсь, являюсь душеприказчиком мистера Сэмсона. – Он достал из портфеля обычного вида папку и постучал по ней пухлым пальцем. – Альфред, в его завещании ты указан как единственный наследник.
– Это что значит? – спросил я.
– Это значит, что ты наследуешь контроль над «Сэмсон индастриз» и все его состояние, которое составляет… – Мистер Нидлмайер сверился с бумагами в своей папке. – Да, четыреста миллионов долларов… плюс-минус миллион.
3
Тут раздался звон разбитого стекла, и мы все дружно вздрогнули. Это Бетти принесла мне стакан воды, но когда услышала слова мистера Нидлмайера: «Четыреста миллионов долларов», стакан выскользнул из ее руки и разбился вдребезги. Бетти сразу убежала в кухню за полотенцем, чтобы вытереть пол и собрать осколки.