Сибил вновь садится в кресло.
— Что привело вас ко мне, Камиль-паша? Полагаю, какое-то срочное дело.
— Я хотел поговорить с вами о расследовании причин смерти Мэри Диксон. Возможно, вам известно что-то, чего я не знаю.
Польщенная, Сибил слегка подается вперед:
— Я готова помочь вам.
Камиля радует ее желание сотрудничать и отсутствие в ней ложной скромности. Служанка вкатывает тележку с чаем и имбирным печеньем. Разливает напиток и уходит.
Вскоре становится ясно, что Сибил нечего добавить к уже сказанному раньше относительно Мэри Диксон. Девушка прожила в Стамбуле немногим более года. Устроил ее на работу совет попечителей Роберт-колледжа по рекомендации уважаемого священнослужителя. Она приехала в Париж, где ее проинструктировал и вручил нужные документы сотрудник османского посольства. Через неделю дилижансом отправилась в Венецию, а оттуда на пароходе добралась до Стамбула. Мэри жаловалась Сибил на то, что ей в течение четырех дней пришлось делить каюту еще с тремя женщинами. На пристани девушку ждал закрытый экипаж, который доставил ее прямо в женские покои дворца Долмабахче.
— Мэри приходила сюда несколько раз для получения визы. Сначала она с усмешкой говорила о своем новом жилище. Можно было подумать, что она здесь гость, а не гувернантка. Рассказывала, что девушка, показавшая ей комнату… — Сибил замялась, но все же решила, что коль дело касается расследования убийства, то тут уж нечего стесняться. — Служанка, по словам Мэри, была одета лишь в панталоны и пелерину. — Камиль еле-еле удерживается от смеха. Сибил краснеет, затем спешит продолжить: — Она жаловалась мне на то, что в комнате нет никакой мебели. Пришла в ужас, узнав, что придется спать на матрасе, который на ночь вынимался из шкафа, и есть, сидя на полу.
— Весьма необычно для тех, кто привык спать на кроватях и обедать за столом.
— Мне кажется, Мэри вела себя неразумно. Если уж она собралась здесь работать, следовало приготовиться к тому, что ждет ее в Стамбуле.
— Наверное, ей хорошо платили.
— Полагаю, да, хотя мы никогда не говорили о таких вещах.
— Она ладила со своей нанимательницей?
— Перихан-ханум? Мэри, кажется, не любила ее. Считала хозяйку заносчивой и бестолковой.
— Вы знаете Перихан-ханум?
— Нет. Но я встречалась с ее матерью, Асмой-султан, много лет назад.
— Женой Али Арслан-паши, великого визиря?
Сибил кивает.
— Это было зимой 1878 года. Я помню, потому что шел снег. Летом того года убили молодую англичанку Ханну Симмонс. Она работала гувернанткой, и мама посетила султанский гарем, чтобы расспросить людей, знавших Ханну. Полиция оказалась не в состоянии найти убийцу. — Девушка смотрит на Камиля, печально улыбаясь. — Вы не знали мою мать. Она была решительной женщиной. — Сибил умолкает. — Грустная история. Больше всего мне запомнилось то, что мы ехали на санях. Ужасно, не правда ли?
— Вы тогда были совсем еще юной.
— Мне исполнилось пятнадцать лет. — Сибил смущенно улыбается.
Камиль ярко представляет себе Сибил среди снегов.
— Ваша деятельность достойна похвалы.
Не обращая внимания на последнюю фразу судьи, Сибил говорит:
— Убита еще одна англичанка, а мы вспоминаем другую. Не стоит уходить от насущной темы.
Камиль размышляет.
— Что особенно не нравилось Мэри Диксон в ее нанимательнице? Они часто конфликтовали?
— Мэри никогда не говорила о чем-то необычном. Сейчас я подумала: любила ли Мэри вообще кого-нибудь? Знаете, нельзя говорить плохо о мертвых, но все же она была какая-то бесчувственная. Я видела Мэри счастливой, нет, лучше сказать — оживленной, только во время званых вечеров в посольстве. Короткая стрижка, раскрепощенное поведение — все это привлекало к ней внимание гостей.
— Каких именно гостей?
— Мужчины прямо липли к ней.
Камиль улыбается.
— Не припомните ли какого-то особого почитателя?
— Нет. Хотя… Мэри весьма радушно беседовала с турецким журналистом, Хамзой-эфенди. Незадолго до того, как она… скончалась. Но это ничего не значит, — поспешно добавляет Сибил. — Они просто разговаривали и привлекли к себе внимание гостей.
— Кажется, она доверяла вам.
— О нет. Ничего подобного. Я думаю, ей нужен был человек, которому можно пожаловаться на жизнь. Мы никогда серьезно не беседовали. Просто болтали несколько раз. Меня всегда отталкивала ее скрытность. Не хочу сказать ничего плохого, но у меня создавалось впечатление, что Мэри ищет встречи со мной лишь для того, чтобы получить приглашение в посольство.