Он продолжал принюхиваться, стараясь выделять не только запахи, но и их хозяев. Как показывал его немалый опыт, люди, сулящие неприятности, пахли весьма схоже вне зависимости от того, где и в какой ситуации они встречались — табаком, кислым дешевым вином или кровью. Кстати, и добрые люди тоже зачастую имели немало общих друг с другом ароматов, и чаще всего это был запах молока, теплого хлеба или жаркого пламени. Увы, если первые в этой таверне были в достатке и даже излишке, то пахнущих приятно людей псу обнаружить не удалось.
Один из двоих сидящих в тени за самым дальним столиком, вдруг ткнул своего лысого товарища в бок:
— Эй, Бритва, ну-ка глянь вон туда.
— Ну и что? Фарг опять нажрался и сейчас начнет приставать к девкам. Ну, получит по лбу кувшином, так ему не впервой…
— Да ты не туда, ты левее смотри! Возле вон той лавки.
— Кабрров мрель! Атаман, да это же та самая шавка!
— Хе, узнал?
— Да я эту мрелеву морду из тысячи таких же плешивых морд узнаю. Ну счас я его…
— Эй, эй, погоди, у меня тут одна мыслишка созрела… — Хорт нагнулся к цирюльнику и что-то зашептал ему на ухо. Бритва молча слушал его, и с каждой фразой улыбка на его лице становилась шире.
Наконец, двое закончили шептаться. Все это время пес неподвижно просидел под лавкой в ожидании момента, когда кто-нибудь уронит на пол хотя бы кусочек съестного.
Хорт подошел ко второму вышибале «Угрюмого булочника», который о чем-то беседовал с разносчицей, и, изобразив на лице возмущение, хлопнул его по плечу:
— Эй, я не понял, это что у тебя здесь творится? Стоило мне только отойти с приятелем парой слов перекинуться, как у тебя уже всякое зверье по трактиру шастает?
— Где? — удивленно обернулся тот.
— Да вон он сидит, кобель блохастый. В общем так, я разбираться не стану, чья это псина, но или ты сейчас же выкидываешь его, или я вышвырну отсюда тебя. Понял?
— Считай что его здесь уже нет, Хорт.
Вышибала поднялся со своего места и направился к собаке. В то же самое время Бритва подошел к группе подозрительных личностей, сидевших за одним из столов. Конечно, в этом заведении таковым был каждый посетитель, но в исключительной подозрительности именно этой троицы не засомневался бы даже единственный действительно слепой попрошайка с площади Пяти Храмов. О чем-то быстро переговорив, сначала лысый грабитель, а потом и его собеседники выложили на стол несколько монет и уставились на разворачивающуюся посреди трактира сцену.
Громила как раз подошел к псу и грозно уставился на него. В ответ животное лишь вопросительно склонило голову и отчаянно завиляло хвостом, выпрашивая что-нибудь вкусное, или не очень вкусное, но питательное. К огорчению пса, ни кормить, ни терпеть его присутствия здесь не желали. Огромная ручища потянулась к шее собаки, намереваясь ухватиться за ошейник.
Хорт широко улыбнулся.
Бритва едва смог сохранить невозмутимый вид и не рассмеяться.
Три его новых собеседника напротив, снисходительно улыбались.
Рука сомкнулась на узкой полоске выделанной кожи с тисненым гербом, и приподняла собаку.
Пес жалобно скулил, но не сопротивлялся, когда вышибала вышвыривал его из таверны. Улыбки мигом сдуло с лиц Хорта и Бритвы.
— Мрелев пес! Да как же это… Да я же… — только и смог произнести лысый наблюдая, как один из подозрительной троицы сгребает его деньги со стола, — Ну, шавка облезлая, сейчас мы с тобой потолкуем…
Позабыв про свои вещи, цирюльник кинулся к выходу. Хорт попытался было его остановить, но лишь махнул рукой и вернулся доедать остывающий завтрак. Даже брань за окном не отвлекла его от аппетитного омлета. Кричал Бритва:
— А ну иди сюда, мрель блохастый! Ты что это мне там устроил в трактире, а, шапка с хвостом? Я же своими глазами видел… Да что видел — я на своей шкуре все почу…
Голос вдруг оборвался. Раздался хорошо знакомый треск, а потом в стену трактиру бухнуло что-то большое и мягкое. И в спертом воздухе трактира, наполненном всевозможными и не совсем возможными ароматами, запахло отбушевавшей грозою.
Глава 4
Воины Тьмы
«Здесь сидел Гари Кьюзак па прозвещу Храмой.
Года 2424-27, 2427-28, 2431-35, 2436»