— Энергия? — бормочу я.
— Слава богам, ты пришла в себя! Мне нужно уходить, чтобы они не нашли меня. Пожалуйста, не говори, что видела меня здесь.
Проморгавшись, я понимаю, что лежу на полу в аудитории мадам Юми, а рядом со мной сидит Элли. Что-то есть в руке, и до меня не сразу доходит, что это артефакт исцеления.
— Элли? — переспрашиваю я. — Что случилось?
— Ты потеряла сознание. Возможно, из-за связи Света с тобой. Я всё объясню, но позднее. Сейчас я должна бежать. Буду пока укрываться в тоннелях, где не всё обрушилось. Прошу, не сдавай меня. Они ставят печати, но из-за проклятия моего рода и связи моих прародителей со Светом, я не вынесу её нанесения и погибну. Пожалуйста, Адалин, не выдавай меня. Я клянусь, что буду на вашей стороне во время схватки с ним, никому не наврежу, но сейчас мне важно спрятаться. Держи этот камень при себе. Он не позволит Свету повлиять на твой рассудок. Прости. Мне пора.
Элли сбегает, а я присаживаюсь и потираю ушибленное место на затылке. В руке лежит обломок камня. Она словно разломила его на две половинки и поделилась со мной. Так ли всё на самом деле? Или Элли хочет ударить в самый ответственный момент, когда никто не будет ждать удара от неё? Могу ли я прикрывать её?
В аудиторию входит охранник. Он из демонов — точно. Он внимательно разглядывает меня, фыркает, выражая своё недовольство.
— Что-то случилось? — Понимаю, интересуется из праздного любопытства.
— Нет. Я просто решила отдохнуть тут на полу. Всё в порядке, — отвечаю я язвительным тоном.
— Здесь не было кого-то без печати?
Он ищет Элли…
Как раз сейчас я должна решить — отблагодарить её за то, что помогла мне, и скрыть правду или выдать ведьму, которая с моего поступления в академию возненавидела меня. Выбор сложный, но вариантов у меня не так много. Приходится довериться интуиции.
— Нет. Здесь никого не было, ну или проходили, пока я спала, — пожимаю плечами.
Демон кривит губы и выходит из аудитории, ворча себе под нос, что светлые ещё страннее, чем ему казалось изначально.
Не пожалеть бы мне, что прикрыла её.
Почему Элли сразу не обратилась к Люциторуму и не рассказала всего?
Она ведь могла обратиться к нему за помощью и защитой…
Испугалась?
Возможно.
А ведь могла и задумать что-то против него…
Но зачем было в таком случае спасать меня?
Глава 41. Адалин
— Прости, мне не хватило сил, чтобы уберечь тебя от его влияния. Всё-таки в этом мире мой брат имеет сейчас куда большую власть, чем я.
Я уже даже не вздрагиваю. Видимо, привыкла, что Энергия может появиться из воздуха и возникнуть передо мной вот таким вот неожиданным образом.
— Тебе не опасно находиться здесь?
— Не волнуйся. Сейчас все заняты нанесением печатей. Никто не появится рядом в ближайшее время. Райский сад действительно существует, но вырастить хоть что-то из него за короткий промежуток времени не получится. Потребуется слишком много магии. Если ты доверишься мне, я помогу при ритуале. Я стану поддержкой последнего серебряного дракона и смогу наполнить его светлой энергией, пользуясь твоим телом. Для этого никаких особенных знаний не потребуется, просто позволь мне воспользоваться тобой, как сосудом.
Впустить Энергию в своё тело?
Сначала мне хочется отказаться, мысль, что кто-то будет хозяйничать внутри моего тела, пугает, но следом приходит ещё одна — это случится не впервые. Я уже проходила через подобное, когда помогала Джеймсу вернуть своё тело. Приятного мало, но вроде бы и страшного ничего не произошло.
— Если ты уверена, что Байрону это поможет, я не против, конечно же.
— Не уверена, что моё присутствие останется незамеченным. Люциторум может ощутить его, и всё тогда пойдёт наперекосяк, но только так мы поможем дракону. А дальше будет уже видно. Свет готовит нечто ужасное. На его стороне будут сражаться не только светлые магические существа. Он не погнушался поднять из-под земли ушедших, вырвал их души. Будет непросто, но мы обязательно справимся со всем.
— Энергия, мне кажется, что Люциторум уже ощутил твоё присутствие. Он сегодня хотел спросить меня об этом, но не решился… Если кто-то ещё узнает о тебе, чем это грозит исходу приближающейся битвы?
Лицо моей собеседницы грустнеет. Она опускает голову, обхватывает хрупкие плечики руками и вздыхает.