«Дело в обмене», — сразу подумала я. «Бальтазар хочет обменять меня на Скару. По крайней мере, это он пообещал Ладиславу Энде.»
«Но Бальтазар, конечно, не собирается придерживаться этой сделки», — продолжил мою мысль Адам. «Потому что отлично знает, что если захочет, может иметь всё. Он не отдаст Скару, а продолжит требовать от Ладислава Энде другие вещи. Сначала доступ в Объединённый Магический Союз, а потом пост примуса. И тогда, наконец, окажется у цели.»
«Правильно», — мрачно ответила я.
— Именно так, — с триумфом произнёс вслух Адам.
Торин в замешательстве посмотрел на него.
— Вы позволите и мне принять участие в вашем интимном разговоре? — раздражённо спросил он.
— Я тебе всё сейчас объясню, — сразу отозвался Адам, затем снова сосредоточился на мне. «Ты ни в коем случае не должна покидать Миндору. Ладислав Энде будет готов на всё, чтобы вернуть свою дочь. Ты же ещё помнишь, как тогда всё было с Виллибальдом Вернером.»
«А как же!» — угрюмо ответила я. Виллибальд Вернер позволил шантажировать себя Бальтазару. «Мы не должны допустить, чтобы такое случилось снова.»
«Торин и я останемся здесь и подождём, пока проснётся мать. Затем изменим её воспоминания этого вечера. Как только с этим покончим, я заберу Свет Кора. Торин сможет, как и планировал, взять его с собой в Австралию и передать господину Лилиенштейну, чтобы тот окончательно уничтожил атрибут. Это пока ещё не конец. А затем с другими носителями печати спокойно обдумаем, что делать с похищением Скары.»
«Хорошо», — согласилась я.
Затем наши мысли разъединились, и я открыла глаза, встав на несгибаемых ногах. Значит Скару всё же похитили, и некоторые избранные члены магического сообщества даже знали об этом и, похоже, поддерживали Ладислава Энде в его действиях. Просто невероятно.
Конечно, Тимеи Торрел понравилась идея: отдаст меня, а вместо этого получит назад свою любимую невестку. Это решило бы все её заботы за раз.
Жаль только, что она не приняла в расчёт того, что благодаря бабушкиному совету, у Адама и Торина будет в рукаве туз, который она не ожидала. В противном случае, вечер мог закончиться совсем по-другому, и мне пришлось бы разбираться с силами безопасности Ладислава Энде.
Я прошла под светящимся деревом и села за большой стол. Затем не спеша принялась рассматривать золотую монету. Сделана она была искусно, черты лица Эдиты Торрел были чёткими и резко очерченными, несмотря на то, что украшение было очень старым.
Но как узнать, действительно ли монета атрибут? И стоил ли того риск? Господин Лилиенштейн смог бы это выяснить, просто изучив монету. Если я сейчас выиграю в лотерею, то это будет однозначным доказательством того, что монета работает. Но, к сожалению, у нас не было времени проверять это.
Я решила попробовать исследовать её сама, как обычно, делал господин Лилиенштейн. По словам профессора Хенгстенберг, я стала сильнее, так что хоть что-нибудь да выясню.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Затем крепко сжала золото в руках и сосредоточилась на украшении, чтобы проникнуть в него с помощью сознания.
Моё внимание ещё не достигло внешнего края золота, как вдруг я почувствовала колющую боль в руках.
— Чёрт.
Я испуганно распахнула глаза и уронила цепочку. Свет Кора не позволил мне исследовать себя или не хотел, чтобы я узнала, какие силы скрывает невзрачное украшение. Этого было достаточно в качестве доказательства, чтобы понят, что монета не просто какая-то семейная реликвия.
Я осторожно подобрала цепочку и положив её на стол, с любопытством разглядывала строгие черты лица Эдиты Торрел. Затем попыталась вновь почувствовать металл. Казалось, золото заметило, что меня интересует его структура и начало так сильно вибрировать, что громко застучало по столу, а черты лица Эдиты Торрел расплылись перед глазами.
— Она настоящая, — довольно прошептала я.
А Хеландер Бальтазар, вероятно, понятия не имел, каким ценным предметом мы только что завладели. Он был так занять, охотясь за мной и своими планами захвата Магического Союза, что, видимо, даже забыл о поисках атрибутов власти.
Я подумала о Скаре и о том, что, возможно, смогла бы спасти её в Конквере от Морлемов, если бы просто потащила упрямую девчонку за собой.
Может быть тогда она не стала бы объектом обмена, который был настолько безнадёжным, что мне хотелось предупредить Ладислава Энде.
Но я сама знала, что это бессмысленно. Любые слова, обращённые к нему, были напрасными. Сейчас он хватался за любую, даже самую тонкую соломинку, чтобы спасти свою дочь. И то, что я скажу, для него всё равно не будет иметь никакого значения.