Очнулась, услышав скрип и гул. «Стремительная» развернулась, сверкнув алыми лучами из раскаленного кузова, и широкие колеса закрутились в обратном направлении. Только слепой не найдет нас по оставленной широкой колее на песке.
Грет стоял рядом, заведя руки за спину и внимательно смотрел на море.
— Мой старый учитель на вводном курсе мастеров-целителей говорил, что морские волны смывают тревоги. Не хочешь ли окунуться?
Скинула туфли и зарылась голыми ступнями во влажный, еще хранящий дневное тепло песок. Закрыла глаза, впитывая мерный шум воды и шорох жесткой прибрежной травы от ласкового ветерка.
Отчего бы не смыть тяжелые мифрильские благовония в теплой воде?
Бросила искоса взгляд на Грета. Отвернувшись, он потянул за завязки халата, распахнул и стянул вниз цветастую ткань.
Полная луна отсвечивала от светлого песка, рассеивая ровный серебристый свет, позволяющий рассмотреть белую кожу плеча, перекатывающиеся мышцы, смоляные волосы расчеркивающие широкую спину.
Закрыла глаза и тоже принялась с остервенением избавляться от одежды. Ветерок ласково гладил обнажившуюся кожу, остужая кровь. Оголившись полностью, бросилась вперед в темную воду. Теплое море раскрыло объятия, волны тихонько закачали меня, как любимого ребенка. Нырнула в соленую глубину, с наслаждением разминая тело, упиваясь свободой. Словно морская пучина и в правду свободна смыть прошлое.
Вынырнула и глубоко вдохнула полной грудью. На берегу Ниель заострив ушки сидел и наблюдал за ночным купанием, сияние от шерстки золотило песок. Он мог бы присоединиться ко мне, но предпочитал оставаться на расстоянии от чужой стихии.
Обвела взглядом берег в поисках Грета, потом вгляделась в море. Голова над поверхностью воды обнаружилась далеко в глубине, словно тот стремился оказаться от меня подальше.
Подняла руку, чтобы дать ему знак и тут заметила, что в воде остается мерцающая полоса. Будто сотни светлячков зажглись в след резкому движению. Опустила ладонь под поверхность и залюбовалась крохотными огоньками, которые вспыхивали на мгновение и тут же гасли, чтобы загореться вновь, стоило пошевелить пальцами.
В груди загорелся восторг. Я с наслаждением плавала, изгибалась, наблюдая за горящей водой и не замечала, как слезы облегчения смешиваются с морской солью. Я оплакивала потерю Зандера, грядущую войну, горе Адама. Красота природы была целительной. Она позволила остаться наедине с собой, позволить душе поболеть и сделать первый шаг к исцелению.
Полностью отдавшись морю, я гребла, пока в теле не разлилась приятная усталость. Перевернулась на спину, залюбовалась звездным небом и круглой луной, привычно угадывая в пятнистой поверхности облик великодушной матери. В северных странах ее чтили наравне со старшими богами.
Грет сидел на берегу, расчесывая волосы пальцами, полностью обнаженный. Я залюбовалась стройной фигурой, невольно закусив губу, унимая глухой стук сердца в груди.
Отринув сомнения, встала в полный рост и направилась к берегу, преодолевая сопротивление волн, словно не желающих отпускать меня.
Лишь на мгновение Грет поднял взгляд в мою сторону, но мне удалось прочитать в нем слишком многое. Стремительным движением, он накинул на себя халат и отвернулся, но меня было не остановить. Я подошла к нему со спины, опустила ладони на широкие плечи и тихо спросила:
— Сколько у нас есть времени?
— Чуть меньше часа. Я позову тебя, Дивия, купайся вдоволь.
Ах, Грет, если бы ты знал, как приятно чувствовать под пальцами затвердевшие мышца шеи, выдающие желание обернуться. Опустившись на колени, чуть коснулась его спины грудью. Грет вздрогнул, наклонился вперед, разрывая контакт.
— Почему ты убегаешь от меня? – выдохнула ему в ухо.
Грет, закрыв глаза, сунул мне в руки тряпку, оказавшуюся моим халатом, аккуратно очищенным от песка. Бездумно, отшвырнула его в сторону.
— Нет, — твердо сказал Грет, вставая на ноги спиной ко мне. – Дивия, не стоит принимать поспешных решений под влиянием момента. Ты пережила плен, ты сама недавно сторонилась меня…
— Это так, — согласно кивнула, одним шагом пересекая расстояние между нами и обнимая Грета со спины за талию, зарываясь носом в мокрые волосы.
Он пах солью и им самим. Его запах сводил меня с ума.
— Я понимаю, что делаю, Грет. Слишком долго ждала этого, слишком сильно хотела. Знаешь, о чем я думала?
Грет положил горячие большие ладони на мои запястья, не смея разорвать объятия, не смея шевельнуться. Верити, сидя на плече Грета, поправила прядь у моего виска и я легонько потерлась виском о ее гладкий клюв.