— Верити… — выдохнул Ластер, затем вытянулся по струнке, прижал кулак к груди и выпалил. — Прошу разрешения ухаживать за Верити. Знаю, разница в возрасте…
Он досадливо нахмурился, покачал головой, но все же собрался с силами и продолжил:
— Во всем остальном я ее тоже недостоин. Грет! Я прошу, дай мне шанс.
Муж сочувственно улыбнулся и пожал плечами. Черные волосы рассыпались по спине, на бледных щеках выделилась щетина. Я в который раз залюбовалась Гретом.
— Ластер, я, конечно, рад тебя видеть, но что по этому поводу думает сама Верити?
Тут из-за двери, которую я не успела захлопнуть послышался заливистый смех, а потом и Верити залетела и тут же повисла у меня на шее в крепких объятиях.
— Я говорила ему, что спрашивать папу не нужно, он сам настоял! — Верити заглянула мне в глаза. — Мама, а что ты думаешь? Он хороший?
Интересно, что Верити не интересовало социальное положение Ластера, его внешность или богатство. Она спрашивала о его сердце. И я вспомнила мальчика, с которым я познакомилась в академии. Тогда Ластер не дружил с сыновьями важных чиновников и аристократов, как его подговаривал отец. Нет, он проводил время с нами и остался верен себе даже сейчас.
— Хороший, — утвердительно кивнула я.
Ластер тихо вздохнул, а потом на его плечо опустилась рука Грета.
— Береги ее, — попросил муж.
— Больше собственной жизни! — пообещал Ластер. — Я ведь не надеялся. Думал, что если не нашел любовь на пике карьеры, то сейчас, когда мы все стали отверженными, на меня и подавно никто на посмотрит. А ведь Верити… Как звездочка ясная притягивает взгляд. Сколько достойных молодых магов вокруг, все ухаживают за нею. Не могу понять, почему выбрала меня…
Верити протянула белую тонкую руку к широкой смуглой ладони Ластера и сказала:
— Потому что ты больше всех нуждаешься во мне.
Я прикрыла ладонью рот, скрывая удивление. Грет приподнял бровь. Может и правда, именно это мы ищем друг в друге? Скрытый голод, который только близость любимого человека может утолить?
Молодые выпили с нами чаю, затем Ластер проводил Верити к домику свекрови. Грет сел за лекции, я отвечала на письма. Особенно интересные вопросы откладывала в сторону, чтобы обсудить вместе с аудиторией на следующий день.
Теперь между хижин возвышался просторный крытый театр, вмещающий более трехсот сидений. Уайят долго мудрил с акустикой, в результате на небольшой сцене можно было разговаривать обычным голосом, так, что было слышно даже в самом дальнем уголке. Нас с Гретом просили каждый день встречаться с дезертирами и спиритами. Я поначалу думала, что особо говорить и не о чем, но потом пришлось ограничить до часу каждодневные встречи, иначе времени ни на что не хватало. Аудитория забивалась под завязку. Многие жаловались на отсутствие доступа, поэтому наладили систему трансляции. Наши разговоры слушало невероятное количество человек.
Молодых магов интересовало происхождение духов, договор между ними и человечеством. Зачем духам превращаться в людей? Что случается с магами после разделения? И потом, больше всего, снова и снова — как сделать духов-спутников счастливыми?
Были и другие вопросы, на которые мы не могли давать ответов. Что случится с магическим прогрессом, если духи-спутники не будут запускать литейные цехи или передавать информацию по воздуху? Студенты из числа обычных людей, говорили, что энергию можно добывать и другим способом из угля, но это были теоретические выкладки.
Практических вопросов было больше всего. Что делать если дух-спутник ведет себя агрессивно? Не дает спать человеку? Если нельзя наказывать, как можно справиться с этим поведением?
Постепенно, мы с Гретом поняли, что раз за разом отвечаем на одни и те же вопросы. Мы подняли эту проблему на совете. Решили каждое утро уделять пол часа азам теории, и лишь потом обсуждать более продвинутые вопросы.
Между тем, фронтовые новости были неутешительны. Войска Мифрила наступали, мораль падала. Народ поддерживал Дариуса, который несмотря на проклятие серой медузы, как-то держался, и каждый день выступал с пламенными речами во славу Вирессии.
Уайят говорил, что маги каждый день бегут с фронта, но об этом в газетах не было ни слова. Вместо этого красной типографской краской призывали в армию молодых ребят. Простых людей без магических способностей. Им выдавали оружие и отправляли в самое пекло почти без подготовки. Дариус тянул время. Война становилась все более кровопролитной, хотя настоящее число погибших солдат скрывали.
В лагере все чаще стали звучать голоса о том, что больше нельзя оставаться в стороне.