— Я люблю Дивию, и не отрицаю этого, — продолжил Раэн. — Долго думал: где находится моя любовь в ступенях привязанности? Не имею права прикоснуться или принадлежать ей. Знаю, что не важен для нее. Она никогда не раскроет свои секреты, я не стану ей близок. Все это отдано тебе, Грет… Что остается мне? Лишь похожесть. Стараться подражать той, что владеет моим сердцем. Помочь очистить ей путь. Вы оба скажете, что это не любовь, а иллюзия, что она разобьется о действительность или пройдет со временем. Посоветуете найти другую, и долгое время я пытался, — лицо Раэна исказила горькая усмешка. — Увы, Грет, ты сам мог убедиться, никто не сравнится с Дивией. А может, скажете, я сам монстр и любовь у меня искаженная? Ну же, говорите! Все равно, не найдете слов ужаснее, чем говорю себе сам! Моя любовь неизменна, вот, что знаю я. С тех пор, как в первый раз увидел, до этой секунды, до моего последнего вздоха. Я смирился с этим. Понимаю, что не оставил ни единого шанса для этой любви…
Грет досадливо потер лоб.
— Раэн, разве сейчас время обсуждать любовь? Открой глаза, Дивия потеряла сестру, вокруг столько убитых. Если бы ты вправду любил ее, то отпустил бы…
Я легонько потянула мужа за рукав. Он замолчал и заботливо посмотрел на меня.
— Раэн, — решительно начала в ответ. — Я услышала тебя. В нашу прошлую встречу, я не могла говорить прямо, но сейчас ты откровенен со мной, и заслуживаешь честность. Раэн, тебе не отмыться. Познав остроту когтей тигра, не обманешься мягкостью шерстки. Я от всего сердца желаю, чтобы ты отпустил одержимость. Как бы ты не превозносил мои достоинства, в глубине души мы оба знаем, что притягивает лишь моя недоступность. Я много раз думала о том, чтобы дать тебе наиграться…
Тут Грет сжал зубы и теснее прижал меня, а Раэн наоборот, оживился.
— Раньше, я не могла превозмочь брезгливость, сейчас же, и вовсе, слишком поздно. Я замужняя беременная женщина, Раэн. И я очень устала.
По щекам заструились слезы. Я повернулась к мужу, обняла его за талию и опустила голову на его плечо. Грет пах пеплом.
— Раэн, — продолжила я. — Ты сам знаешь, как поступить правильно. Было бы прекрасно, если бы ты решил отстроить Вирессию, предоставить убежище спиритам и поддержку духам-спутникам. Если же, ты желаешь сделать что-то лично для меня… Раэн, там на острове Маулин, во мне что-то надорвалась. Я больше ничего не хочу. Если ты и вправду испытываешь ко мне хоть толику сострадания. Пожалуйста, умоляю, держись от меня и моих близких подальше, вот все, что я прошу.
Даже при свете огонька было заметно, как побледнел Раэн, как побелели сжатые кулаки.
— Дивия, — начал он, и тут же одернул себя.
Затем, не сказав больше ни слова, Раэн медленно повернулся в ночь, и шаркающей походкой, как старик, исчез в темноте.
Грет крепко прижал меня к груди и поцеловал в макушку, затем стал сцеловывать дорожки слез.
— Все кончено, — ободряюще шептал он. — Все позади. Ты самая смелая, Дивия.
— Тогда почему я чувствую себя преступницей? — спросила его. — Марике умерла по моей вине…
Грет тяжело вздохнул, заправил прядь моих волос за ухо и отстранил, чтобы с любовью посмотреть в мои глаза.
— Ты чувствуешь вину, потому что у тебя мягкое сердце. Когда рушаться стены вокруг души, то переносить жестокость мира становится больнее. Все, что мы можем, это каждый день стараться делать по чуть-чуть, ничего сверхъестественного, всего лишь толику доброты.
Я вздохнула, чувствуя, что тяжесть в сердце потихоньку отступает.
— Ты уже говорил мне это, любимый, — я грустно улыбнулась. — Каждый день немного доброты — чем не жизненный девиз?
Эпилог
Эпилог.
Раэн сдержал свое обещание. После мирного договора мифрильцы отступили. В кровопролитной войне были разрушены двадцать городов, сто тысяч смертей, десять тысяч пропавших без вести.
В Вирессии основали новый парламент из ста советников. Сорок магов и шестьдесят представителей из народа. Туда вошли в числе прочих Уайят, Русвы и Грет. Спиритов и дезертиров официально помиловали, вернули титулы и имущество. Впрочем, в новом правительстве аристократы растеряли былое влияние. Народ обвинял магов в развязывании войны и намечались крупные реформы, предназначенные ограничить власть одаренных.
Первой повесткой дня стал недостаток пшеницы. На юге Виресии располагалось большинство полей, которые сильно пострадали от войны. К тому же фейри не спешили возвращаться.
Так получилось, что меня с Гретом включили в делегацию послов к робкому народу. Феи славились покладистым нравом и легко находили работу там, где требовалось общение с привередливыми клиентами, например в банках или в магазинах. Их истинным призванием, конечно, было сельское хозяйство, так как феи славились тем, что могут заставить зацвести и пустыню. Многие феи предпочитали одиночеству полей компанию людей, но этим летом из-за войны все изменилось.