Грет отобрал плотно скрученный сверток, сложил в мешок и взвалил на спину, не давая мне нести ничего тяжелого. Ниель увидел мои пустующие руки и высоким прыжком очутился у груди, нагло заявляя о желании ехать на ручках, близко к сердцу. Я не сопротивлялась, прикосновение горячего тельца ушастой лисы даровало утешение, и я благодарно потерлась щекой об острую мордочку. Зандер весомо привалился к боку, ожидая свою порцию ласки. Погладила пышную гриву, за что ладони облизали шершавым языком. На душе стало капельку легче.
Шли через чащобу молча. Я могла бы сделать путешествие более легким, сжигая мешающие ветки на пути, но следовало идти осторожно, стараясь не оставлять лишних следов.
Ясное небо внезапно затянули облака, стал накрапывать противный ледяной дождик, мгновенно превратив почву в мешанину грязи и мокрых игл. Меня пошатывало от слабости, медуза давала о себе знать, несмотря на ночной сон. Грет то и дело бросал на меня сочувствующие взгляды, предлагал сделать перерыв, но я отказывалась. Мы и так шли неимоверно медленно, а перспектива повторно ночевать под открытым небом совершенно не прельщала.
Я не могла избавиться от мыслей о той самой невесте Грета. Пыталась понять, отчего от одной мысли о Нонне меня передергивает от злости. Пожалуй, выбери Грет рыжеволосую бойкую деву, я бы самодовольно усмехнулась, втайне радуясь нехитрому свидетельству привязанности бывшего возлюбленного. Но с Нонной меня не роднило абсолютно ничего, будто Грет нарочно искал полную противоположность по внешности и характеру. И это чрезвычайно задевало, как острая заноза в пятке. Одно роднило с Нонной — низкое происхождение. То самое, из-за которого мать Грета настойчиво уговаривала отказаться от надежды породниться с лордом Маиндером. Кстати, на помолвке я ее не видела, вот еще одна деталь, схожая с Нонной, — обеих не любит свекровь. И больно, что неодобрение родителей Грета не остановило ее. Кто знает, что было бы, решись я тогда настоять на встрече в палате... Мы ведь планировали получить разрешение на помолвку, я даже поверить не могла в собственное счастье...
Мысль о том, что кошмара обучения в Тайном Оке, горечи разлуки могло и не быть, полоснула по сердцу ядовитым жгутом. Я прижала поближе задремавшего Ниеля, вдохнула запах теплой шерсти и прикусила до боли щеку изнутри, запрещая думать о несбывшемся. Спасение духа-спутника многого стоит, даже проклятия серой медузы. Я ни о чем не жалею. В жизни много более важных вещей, чем незавершившаяся любовь к черноволосому магу.
Солнце клонилось к горизонту, а хвойный лес все не кончался.
— Дивия, еще немножко, — ласково подбадривал Грет. — Я вижу впереди двухэтажный дом с людьми, скорее всего, таверна с постоялым двором. Еще чуть-чуть — и сможешь ночевать в чистой постели с белыми простынями.
Не хотелось показывать слабину, я упрямо шла вперед на подкашивающихся ногах. Грет чувствовал людей, значит таверна совсем рядом. Каждый шаг давался с трудом, мышцы отчаянно болели, дыхание вырывалось из груди со свистом.
— Я не могу больше на это смотреть, — коротко бросил Грет.
Подхватил меня под колени и за спину, с легкостью поднял, как несут невесту через порог, и размашистым шагом направился дальше, благо лес тут был пореже. Я попыталась вырваться, но мастер-целитель шикнул на меня:
— Передохнешь чуток и пойдешь дальше. Главное, выбраться до заката.
Надо признать, в сильных руках мастера-целителя было удобно. Грет нес меня осторожно, словно сокровище, как в пустыне Авдат. Только на сей раз я никак не могла расслабиться и при первой же возможности выскользнула на землю, чтобы оказаться подальше от сильных рук.
За линией сосен виднелся натоптанный тракт, по такому может проехать и многоместная повозка, приводимая в действие духом-спутником. Чуть дальше возвышалось добротное здание с деревянным крыльцом, на просторном дворе стояли в ряд кареты, повозки и даже изящное ландо, запряженное шестилапым медведем. Слышала, диковинные звери водятся в сосновых лесах Руссы, но видела в первый раз.
Перед входом Грет шепнул на ухо, что постарается отвести глаза посетителей от экзотического одеяния бедуинов. Я послушно спряталась за спиной, стараясь облегчить работу менталиста, мы подняли по крыльцу, зашли сквозь дубовую дверь.
Перед нами открылось просторное помещение с высокими потолками, хорошо пахнущее благодаря многочисленным связкам трав, развешанных по стенам. Дощатые столы расставлены на расстоянии, позволяющем вести разговор, не предназначенный для чужих ушей. Меж столов сновали вышколенные подавальщицы в платьях винного цвета и белоснежных фартуках, неся нагруженные подносы, умело лавируя меж посетителями.