Сейчас умение пробуждаться во снах спасло мне жизнь.
Глава 2. Пыльца фей
Глава 2. Пыльца фей
Меня тошнило. Голова шла кругом и по телу растекалась неприятная слабость. Дух-спутник, принял облик львенка и свернулся в изголовье, где колыхался призрачный купол серой медузы. Зандер хоть и не мог видеть его, но чувствовал заразу и по-своему пытался помочь, пусть и безрезультатно.
А я наслаждалась способностью дышать и счастливо улыбалась. Проснулась вовремя, я жива!
А ведь Грет сказал правду — щупальца медузы в двух пальцах от сердца, еще один сон должен был убить меня. Но не убил.
Я открыла глаза. Та же маленькая зеленая комнатушка. Я лежала на узкой кушетке. Рядом гудела центрифуга новейшей разработки, видимо, анализируя мою кровь в мензурке.
Грет выверенными движениями тщательно мыл руки в углу. С этого ракурса черный сюртук целителя ясно обрисовывал горб. К горлу волной подступила горечь и обида.
Я медленно приподнялась, голова закружилась сильней. Зандер прыгнул мне на колени и потерся мордочкой о подбородок.
— Осторожно, Дивия, — тихо сказал Грет. — Тебе рано вставать.
Он подкатил кресло на колесиках, устроился напротив меня. Посмотрел прямо в глаза.
Участливый профессиональный взгляд мастера-целителя, полный сочувствия и милосердия.
Мне стало страшно.
— Дивия, — повторил Грет. — Мне очень жаль, но избавиться от проклятия невозможно.
Я готовилась к худшему, но когда последняя надежда призналась в своем поражении, слезы сами заструились по щекам.
Кашлянула, скрывая слабость, и отвернулась. Зандер принялся слизывать соленые дорожки шершавым языком, и они мигом высохли. Я благодарно поцеловала духа-спутника в горячий нос.
На самом деле обязанности перед работодателем подошли к концу, а значит, на мне больше не висела клятва скрывать от Грета причины, по которым почти нареченная ни разу не пришла навестить его в госпитале. Я намеревалась это сделать, но не сейчас, когда он может воспринять мои слова как удобную ложь, сказанную в обмен на лечение. Нет, я признаюсь, только когда он достаточно откроет сердце, чтобы поверить. Может, на смертном одре.
Смотреть на Грета я не могла. Во-первых, было больно осознавать, что зря сражалась за жизнь. Обидно, что в Цитадели продолжат мучить магов, а я ничего не смогу с этим сделать. Во-вторых, как же мне хотелось стереть выражение отстраненного сочувствия с его лица!
— Рада, что не буду больше доставлять тебе неудобство своим существованием.
— Дивия! — Грет задохнулся от возмущения и сжал кулаки, мигом растеряв терпение, а потом процедил сквозь зубы: — Чувствую, ты еще мне доставишь множество хлопот своим существованием, потому что выжить ты сможешь, только если будешь спать в моем присутствии!
— В твоем присутствии? — Улыбка сама по себе расползлась по лицу, к щекам вернулся румянец.
Значит, мне не показалось, и Грет действительно прилег ко мне на кушетку. Я спала в его объятиях!
Прикусила губу и посмотрела на него из под ресниц.
— Я не против, — ответила низким голосом, почти шепотом.
Может, глупо пытаться соблазнить того, кто так явно пытается оттолкнуть, но близость смерти кружила голову и заставляла совершать необдуманные поступки.
Грет схватился за голову, встал, отшвырнув бедное кресло на колесиках к стенке.
— Ты только появилась и уже сводишь меня с ума, Дивия!
Я покачалась из стороны в сторону на кровати, проверяя, перестала ли кружиться голова, и спрыгнула на пол. Зандер принял облик взрослого льва с пушистой гривой и сел подле моей ноги. Обнюхал призрачное щупальце медузы, с отвращением помотал головой.
Подойдя к напряженной спине бывшего возлюбленного, я шепнула на ухо:
— Я безумно скучала по тебе, Грет.
Он отпрянул в сторону, посмотрел на меня со смесью ненависти и брезгливости.
— Слишком рано, да? — Я сложила руки за спиной, выставив высокую грудь.
Грет сжал и разжал кулаки, глубоко вздохнул и грозно выговорил:
— К черту, Дивия. Сразу выставляю условие и не советую твоим излюбленным способом пробовать переступить границы. Или ты уважаешь наше соглашение, или принимаешь последствия своих поступков, я имею в виду смерть.
— Не надо быть таким суровым, — попросила я.
Грет продолжил, никак не реагируя на заигрывания, чуть не выплевывая слова:
— Я буду тебя лечить только при одном условии. Ты не пристаешь ко мне. Совсем. Никак. Ни словом, ни взглядом. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, Дивия. Ты пообещала привести меня к Адаму — так вот, я очень надеюсь, что ты готова выполнить свое обещание.