Сила Сеймона схожа с соленой морской волной. Стоит окунуться, как штормовое течение подхватывает в стремительный поток, смывает обиды, заботы, хлопоты. Боль притупляется, уходит под водяную толщу. С жаждой тонущего позволяю себе вдохнуть крохотный глоток воздуха. Хлопья пепла ворохом кружат вокруг нас с Сеймоном. В горле першит от гари. В месте, где недавно пахло жизнью и теплым хлебом, ныне царит смерть.
Я вижу прямую как стрела фигуру баронессы Варли, которая стремительным броском несется мимо нас, прямо через строй магов, в сад, взращённый заботливой рукой, ныне выжженный дотла. Маги не реагируют на ловкий маневр баронессы, их глаза закрыты, они покачиваются из стороны в сторону под звуки внутренней музыки. Это хорошо, значит преимущество вновь на стороне Грета.
Сеймон замирает в тревоге, наблюдая за женой. Потом, прямо со мной на руках, повторяет бросок Эвы. И мне вновь больно, каждый шаг Сеймона отдается взрывом боли, будто внутренности пожирает полчище грызунов, но я молчу, все еще молчу, боясь подвести своей слабостью тех, кого кинулась защитить.
Видимо, Русв просто не может поступить иначе. Детям удалось вырваться под защиту птиц Рух, а Эва целеустремленно удаляется к неизвестной опасности одна. Муж следует за женой, как ниточка за иголочкой. Даже если у него на руках ноша, истекающая кровью.
Я жду потери сознания, как избавления, но оно никак не наступает.
Снаружи, на каменной тропинке, покрытой сажей, черноволосый мужчина сражается с баронессой Варли. Вернее, пытается выкрутить ей руки, пока его ястреб пикирует на черную крысу, ставшую огромной, ощерившую зубы.
Оба на мгновение замирают, увидев Сеймона со мною на руках.
Проигрывает мужчина, на мгновение ослабивший внимание и не заметивший, как крыса вцепилась в холку ястреба, придавив его к земле. Он вообще ничего не замечает, смотрит прямо на меня и удивленно, почти со слезами в голосе, спрашивает:
— Нимфа?
Глава 15. Откат
Глава 15. Откат
Обрывки платья трепал ветер. Под спиной мерно перекатывались мышцы птицы Рух, двигая сильными крыльями. Боль охлаждало ледяное касание лечащей силы Грета, то и дело накатывали морские волны помощи от Сеймона, Эва холодила нежным прикосновением, словно рука матери опускалась на пылающий лоб. И еще я ощущала четвертую силу, легкую, как ласка кончика пера. Это пленник пытался облегчить мои страдания.
Виконт Сантьяго Каррерас, старший сын виконта Сезарского, пустык. Вот как он представился при встрече в таверне на другом конце континента. Старшие Боги, скоро я поверю, что в этом мире вовсе не существует случайностей.
Он и вправду был пуст в прошлую нашу встречу. Теперь же за птицей Рух рассекал воздух стремительный ястреб, бывший соловей Кийон, дух-спутник Адама.
Неужели я и вправду оставила столь неизгладимое впечатление, что сейчас этот мужчина озабочен моей болью, а не фактом своего пленения?..
— Куда мы летим? — хмуро спросил Сантьяго. — Уже закат...
— Молчи, — прервал его Грет.
Ветер донес детский плач. Эва встрепенулась, прикоснулась к руке мужа.
— Нужно сделать остановку, чтобы я могла пересесть к детям.
Сеймон отрицательно покачал головой, прикасаясь к гладкой руке жены.
— Дивии необходима помощь хирурга. Ментальной силы недостаточно, чтобы заживить рану. Следует сшить как можно скорее, поэтому будем лететь, пока не найдем безопасного места для посадки. К тому же не забывай о пленнике...
— Я не причиню ей зла! — с нажимом сказал Сантьяго.
— Он не врет, — констатировал Сеймон. — Тем не менее мы не можем приземлиться посреди большого города, а до знакомого хирурга в глубинке лететь еще пару часов. Нам придется выбирать, здоровье Дивии или спокойствие детей, дорогая. Прости.
— Джеффи тоже необходима помощь целителя. Я чувствую его страдание, Сей.
— Каяра сможет притупить боль, его рана не столь глубока. Мелисса с ними и Джоф, есть кому посмотреть за младшими. Мы хорошо их воспитали, Эв.
— Ты ведь знаешь, что именно в такие моменты дети отчаянно нуждаются в матери.
— Я знаю, — сказал Сеймон.
Эва тяжело вздохнула, я вновь почувствовала прохладное касание ко лбу.
— Девочка совсем плоха. Ей нужно продержаться пару часов. Мы не бросим ее, Сей. Дети справятся, у них нет выбора.
Сеймон приобнял жену, в одном этом жесте было столько любви и заботы, что я прикрыла глаза, чтобы дать им немного пространства наедине в интимном моменте.