Выбрать главу

— Тебе кажется, — оборвал ее Ланн. — И мне известно, как тебя зовут.

— Как? — Она прикрыла рот ладонью, скрывая улыбку.

— Некогда мне… — Ульцескор осекся, сам не зная почему. С минуту отрешенно смотрел в потолок, затем встретился с девушкой взглядом. — Госпожа Летиция ди Рейз, — выговорил Ланн по слогам и плотоядно оскалился, обнажив зубы. — Довольна?

— Нет. Тиша.

Он отрицательно покачал головой.

— Я смотрю, тебе отчаянно хочется, чтобы Гильдия и твой папаша всерьез заинтересовались моим мужским достоинством? — Улыбка медленно сползла с ее лица. Летиция уже знала, что он сейчас скажет. — Натан ди Рейз — мой клиент. Ты — его дочь. Ничего более. — Отталкивая ее, Ланн испытывал какое — то болезненное удовольствие. Чего хотела от него эта девчонка? Летиция то всеми силами старалась задеть его за живое, то слишком сильно интересовалась его прошлым; сначала она объявляла Ланна извечным врагом, а затем просила называть ее по имени, словно они давно стали близкими друзьями. Она подчас смотрела на него со странным выражением во взгляде, которое можно уловить, но не понять. — Так что, госпожа Летиция, волей — неволей мне придется сохранять между нами дистанцию.

— Не знаю, о чем ты подумал, наемник, — вскочила девушка, опрокидывая стул, — но это вовсе не то… — Ланн вышел наружу, не дожидаясь, пока она договорит. За ним захлопнулась дверь. — Вовсе не то, о чем думала я, — тихо закончила Летиция, оставшись одна.

Его пренебрежение было неприятно госпоже ди Рейз, но с Вилл ульцескор вел себя иначе — и Летиция не могла оставить это без внимания. Ланн заигрывал с камеристкой и делал ей комплименты, хотя, как можно было догадаться, и это полностью подтверждали его слова, он не испытывал к Вилл ничего, кроме легкой симпатии. Разве основной причиной того, что Ланн стремился возвести между собой и Летицией каменную преграду, не могло быть неосознанное влечение к дочери ди Рейза? Девушка зевнула, глаза закрывались сами собой. Ее клонило в сон, мысли путались в голове, превращаясь в смутные, незнакомые образы.

Резким движением стряхнув с себя дрему, Летиция выпрямилась. Прежде чем сомкнуть веки, ей следовало добраться до своей спальни — не пристало госпоже спать, развалившись на кухонном столе. Она обогнула стол и направлялась к двери в широкий коридор с арками, опоясывавший поместье, когда краем глаза заметила в окне Ланна. Ульцескор ходил вокруг ловушки, временами наклоняясь и поправляя ее обманчивый покров. Ему тоже было нечем заняться. Летиция, отметив про себя его неумелую ложь, широкими шагами пересекла кухню и, миновав два поворота, вошла в свою комнату и легла на мягкую кровать. На девушку тяжелой глыбой навалилась усталость, и, тем не менее, Летиции долго казалось, что она не спит, а только пытается заснуть. Потом она начала проваливаться в короткие, тревожные сновидения; госпожа ди Рейз прекрасно знала, что являвшиеся ей люди и события нереальны, но не могла вырваться из тенет, опутавших ее сознание. В ее кошмарах обитали призраки, похожие на людей; они превращались в животных, а те, в свою очередь, становились ведьмами в алом и высокими мужчинами с серьгами в ушах. Летиция видела девушку с печатью неизлечимой болезни на лице, во время ходьбы она опиралась на крючковатую палицу, прямо как отец на трость с круглым набалдашником, и красная накидка неприглядно обтягивала сутулую девичью спину. Морвена, кто — то окликнул ее, Морвена. Они смеялись над ней — над сгорбленной и некрасивой молодой ведьмой. Летиции захотелось отомстить обидчикам, да так сильно, что ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

Тем временем над утесом сгущались сумерки. Небо окрасилось в пурпур и багрянец; цвета постепенно меркли, свет дня угасал, по земле расползались тени. Натан зажег садовые лампы, осветил пространство перед домом так ярко, как только было возможно, перебросился парой слов с ульцескором и отправился будить дочь.

Натан долго смотрел на спящую девушку, а потом легонько потряс ее за плечо. Проснувшись, Летиция не сказала ему ни слова упрека, вместо этого она попросила у отца какое — нибудь оружие, чтобы защитить себя на случай нападения. Госпожа ди Рейз не представляла, каким образом волки могут увести ее силой; возможно, оборотни собирались одурманить ее гипнозом или обратить прямо на месте.

Отец покачал головой.

— Ты можешь пораниться.

— Тогда я возьму нож на кухне, — рассердилась Летиция. — Я давно не ребенок.

— Если у тебя в руках не будет оружия, они не тронут тебя, — как можно спокойнее произнес Натан. — Пойми это. Тебе не нужно ни с кем драться. Лучшим решением было бы запереть тебя в погребе, — добавил отец, и Летиция чуть не задохнулась от возмущения, — но если мы оба погибнем, тебе придется просидеть там до понедельника.

— Значит, ты не веришь в успех?

— Верю. Всего лишь не исключаю неудачи. — Натан помолчал. — Тиша, ты у меня одна. Я всегда желал для тебя самого лучшего. В ту ночь…

— Идея с погребом кажется мне очень заманчивой, — раздалось из коридора. Ланн шагнул в комнату, держа в руке фонарь. Лампа излучала мутное желтое сияние, глаза ульцескора мерцали холодным лазоревым светом. Запах раствора еще не выветрился, и Летиция с трудом сдержалась, чтобы не закрыть пальцами нос. — Вопреки поверьям, ликантропы не боятся яркого солнца, но они предпочитают держаться в тени. Госпожа Летиция сможет выйти на свет целой и невредимой утром в понедельник. Мы можем снабдить ее пищей и даже водой, чтобы столь благовоспитанной девушке не пришлось довольствоваться одним вином.

Натан испытующе поглядел на Ланна, силясь понять, издевается он или говорит всерьез. Снаружи стояла темень, послышались низкие раскаты грома и начал накрапывать мелкий дождик; сквозь серую пелену во дворе виднелись расплывчатые огни фонарей. Летиция невольно поежилась: они остались втроем в пустом доме, полном шорохов. Кто — то постучал в окно, и она резко оглянулась, ожидая увидеть за ним волка, — но это оказалась лишь ветка, стараниями ветра раз за разом бившаяся об стекло.

— Я вижу, тебе уже удалось познакомиться с нравом моей дочери, — сдержанно ответил Натан. — Иногда полезно промолчать, ульцескор.

Ланн изобразил нечто вроде извинительного поклона, но в его лице не было раскаяния. Он всего лишь счел необходимым высказать свое мнение. Летиция намеревалась внести свою лепту в разговор, и вдруг почувствовала себя так, словно опять стоит за ширмой и наблюдает за ними, не имея возможности вмешаться. Но ведь теперь она знала секрет, который отец разделил с Ланном, а позже и с ней самой.

— Возьмите фонари, — сказал наемник. — Темнота приходится им союзником. — Летиция послушно зажгла свечу. Ланн набросил на голову капюшон, скрывающий лицо. — Господин ди Рейз, пойдемте со мной.

У двери Натан оглянулся.

— Запрись, — сказал он дочери. — Я буду рядом.

Когда они ушли, Летиция впервые за этот день почувствовала страх. Настойчивый стук дождя скорее раздражал, чем успокаивал, — этот звук напомнил ей мерное постукивание отцовской трости из ее сна. Девушка взяла с полки роман, который Вилл читала вчера перед сном, пробежала глазами несколько страниц и отложила книгу. Она медленно обошла спальню, дотошно рассматривая знакомые ей предметы обстановки: широкую кровать с балдахином, два мягких кресла с резными подлокотниками, комод с рядом продолговатых ящиков и овальное зеркало у стены; поворошила пальцем в шкатулке для драгоценностей и долго смотрела на флаконы с духами, стоявшие на комоде. Госпожа ди Рейз опасливо оглянулась, как будто кто — то мог наблюдать за ней в этой полутемной комнате, открыла один из флаконов и поднесла его к лицу. Запах показался ей приятным, и Летиция побрызгала духами на запястье и шею. Ликантропы улавливают и распознают запахи намного лучше, чем люди; и то, что женщины имеют обыкновение пользоваться искусственными ароматами, для них не секрет. Но ведь Летиция все равно была отмечена печатью зверя, вожаку и так не составит труда ее обнаружить.

Девушка подошла к окну и принялась вглядываться во тьму, прислушиваясь к звукам снаружи. Дождь усилился, свечение садовых ламп стало еще более размытым; в какой — то миг Летиции показалось, что она различает неясные силуэты среди мрака ночи: тени разделялись и сходились вновь, словно души непримиримых врагов, продолжающие схватку даже после смерти их земных оболочек. Через непродолжительное время все затихло, но эта тишина была тягостней и тревожней шума дождя и завываний ветра. Госпожа ди Рейз, пытаясь побороть накатывающий страх, вернулась в постель и стала наблюдать за огоньком свечи, колеблющимся от ее дыхания. Я должна выйти и посмотреть, как там отец и Ланн, думала Летиция. Почему никто из них до сих пор не пришел ко мне? Она зарылась лицом в подушку, убедив себя подождать еще немного.