Повинуясь интуиции, она обошла стороной поле белых цветов и поднялась по отлогому склону. На верхних этажах здания не было ничего, кроме обломков, крошащихся у нее под ногами, паутины, многослойно покрывавшей полоток и стены, смеси пыли и пепла, похожей на черную муку, и ветра, гулявшего в пустоте залов. Побродив по комнатам, Летиция нашла спуск в подвал. Из темного неровного отверстия, некогда служившего аркой, веяло инородным холодом. Летиция колебалась; она оглянулась на коридор, залитый полосами света, источника которого она так и не обнаружила. Она могла вернуться в логово, снова оказаться среди волков и, в конечном счете, разделить с ними проклятье ликантропов.
Истертые каменные ступени вели вниз и терялись во тьме. За первым несмелым шагом последовал второй, третий; дальше девушка уверенно двигалась навстречу неизвестной опасности, не собираясь останавливаться. Ржавая решетка взвизгнула и слетела с петель, хотя Летиция едва до нее дотронулась; в нос ударил сладкий аромат роз. Госпожа ди Рейз вошла в склеп, ощупывая стены руками. Все, что могло разлагаться и гнить, давно превратилось в пыль. Сквозь трещины в камне пробились маленькие алые цветы, а посредине склепа находилась выбоина странной формы — будто великан в ярости ударил по земле своим могучим кулаком, оставив неровный след. В озерце блестела вода, на поверхности плавали растения — волосы, которые Летиция видела в желобках.
Из дыры в потолке струился мутный свет. Голоса стали громче, они кричали у нее в ушах, подталкивая к воде. Черная жидкость коснулась ее ступней, жадно обхватила лодыжки и медленно поднялась до уровня бедер. Изорванный подол напитался влагой, мокрое платье сверкало и переливалось, как серебристая парча; красными и белыми звездами расцветала поверхность водоема. Что — то пульсировало на темном дне, набирая силу. Летиция зачерпнула пригоршню воды и вылила ее в рот, высоко запрокинув голову. Через мгновение тонкие водоросли оплели ее запястья, утянули девушку под воду и плотно сомкнулись над ее лицом. Одурманенный разум не противился тому, что могло ждать ее на глубине; Летиция даже не пыталась освободиться. Сознание затопили чужие слова и звуки мелодии, которую не мог воспроизвести ни один знакомый ей инструмент; десятки фантомов, менявшие формы, затянули свой безумный хоровод перед ее взором.
Чего вырядилась, Морвена? Образ сутулой ведьмы в алой накидке, впервые в жизни бесконечно счастливой, с сияющим взглядом. Тихий шорох крыльев — голубая бабочка бьется о прозрачную стенку банки, и чьи — то глаза наблюдают за ее мучениями, чьи — то пальцы непрерывно барабанят по стеклу. Кто — то стучит в окно наравне с дождем, ищет пристанища; как не пустить путника в дом, не накормить чем богаты и не позволить заночевать в сенях? Она сонно тянется к задвижке, откидывает занавеску, и холодные пальцы, смоченные дождем, хватают ее за руку. Горящие глаза безумца в прорезях хрустальной маски, закрывающей верхнюю половину лица; светлые волосы выбиваются из — под капюшона, сквозь хрусталь просвечивает красивое мужское лицо — лицо соблазнителя и убийцы. Она отдергивает руку, из горла вырывается крик, который сразу поглощает темнота; мужчина не ждет у двери — он проникает в дом через окно, как вор. Он и есть — грабитель… Он…
Цепляясь за обломки, Летиция выбралась на берег, и ее стошнило черной водой. Оглушительно кашляя, она исступленно расцарапывала ногтями горло, словно внутри нее было что — то, от чего она отчаянно пыталась избавиться. Когда руки испачкались кровью, а на шее остались сине — багровые следы от пальцев, она обессилено рухнула на землю, вдыхая пряный запах цветов. Тени подкрадывались все ближе, намереваясь снова утащить ее в мир сновидений, от которых не просыпаются. Сбоку ударил свет — на стенах склепа сверкнули десятки зеркал; свет отразился от поверхности каждого зеркала, безжалостно пронзая лучами девушку, распростертую на камнях. Летиция зажмурилась и перевернулась на живот, спасаясь от ослепительного сияния.
Зеркальная гладь подернулась рябью, из пучины потустороннего мира вынырнули смутные очертания женских фигур. Какое — то время они мерно раскачивались, как будто пребывая в трансе, а затем каждая потянулась к своей сестре, отпечатавшейся в соседнем зеркале: их пальцы переплелись. Прикрывая глаза рукой, Летиция приподнялась и взглянула на них. На каждой женщине — алая накидка; глубокие капюшоны скрывают лица, но под ними отчетливо белеет кожа — или кость?
— Говорят, все зло исходит от ведьм. А ведь именно мы приручили первичный хаос, придали ему форму и наполнили ее смыслом. — Летиция обернулась на голос. Отличить одну женщину от другой было невозможно. — Говорят, освобожденная сила способна создавать аномалии.
— Ликантропы, — продолжил другой голос. — Вампиры, алчущие крови, жизненной силы или плотской любви. Людоеды. Существа с одним разумом на двоих. Мстительные призраки. Меняющие облик. Похитители снов…
— Я вынимаю глаза и кладу их в чашу, когда ложусь спать, — перебил третий голос.
— А я — зубы, — доверительно прошептал четвертый. — Боюсь порезаться.
— Замолчите, — зашипела на них женщина, говорившая первой.
— Ты не знаешь, что я могу видеть, — возразила третья.
— Вот именно, — поддакнула еще одна ведьма. — Не знаешь, что я могу слышать…
— …обонять…
— … вкушать…
— … ощущать кожей…
Хор голосов, перебивающих друг друга, наконец — то начал затихать. Первая ведьма дождалась, пока сестры соизволят выговориться, и опять взяла слово:
— Поэтому Гильдия ищет нас среди людей. Собирает в стадо, как заблудших овец, утешает и дает пристанище падшим ангелам, изгнанным из рая. И мы повинуемся, позволяем заковать себя в цепи и стать… наблюдаемыми. Ни шагу в сторону. Ни шагу назад. Ты или с нами…
— … или против нас.
— Потому что мы несем беду и отчаяние. Редко — надежду.
— Нас никто не любит, — всхлипнул кто — то.
— … ни люди, ни другие ведьмы…
— … мы ненавидим себя самих.
— Что вам нужно от меня? — пробормотала Летиция. Ее губы дрожали. — Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я просто хочу попасть домой, увидеть отца. Я не хочу становиться волчицей…
На какое — то время в склепе повисла тишина, а затем из глубины зеркал донеслись тяжелые, разочарованные вздохи, чередуясь со стонами и короткими всхлипами. Упадок духа, который продемонстрировали ведьмы, был почти осязаемым. Сестры разорвали кольцо рук, их силуэты начали удаляться и меркнуть. Осталась лишь одна, самая старшая: та, что завязала беседу.
— И это все? — спросила ведьма. — Все, чего ты хочешь? Впрочем, — медленно добавила она, — твои желания не имеют значения.
— Я не понимаю, — покачала головой Летиция. Свет больше не резал глаза. В погасших зеркалах клубился сизый дым. — Здесь пыль, водоросли, вода…
— Ты знаешь, что там? — Ведьма указала на озеро. — Останки тех, кого поглотили боги. Они спят, но им нужно чем — то поддерживать свое существование. Почему они не взяли тебя? Не отвечай. — Воздух плотным сгустком закрыл девушке рот. — Окажи мне услугу, Летиция ди Рейз… нет, Медейна. В конце концов, у тебя уже есть этот шрам… Бледный полумесяц на левом плече. — Летиция машинально ощупала плечо, но кожа была ровной и гладкой, как прежде. — Поклянись, и я отпущу тебя. — Девушка кивнула. Ведь посмей она отказать ведьме — клятву вырвут силой. — Слушай внимательно. Найди девушку по имени Морвена. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Я не помогу тебе в поисках, не направлю тебя: прошлое, настоящее и будущее смешалось в моем сознании, и я не берусь отличить одно от другого. Найди Морвену и скажи ей…
За этим последовал такой оглушительный грохот, что, казалось, небесный свод рухнул наземь и похоронил под обломками города и людей, искавших убежище среди высоких стен — но от божественного гнева нельзя укрыться. На потолке змеились трещины, из них ручейками сыпалась пыль. Ведьма все еще пыталась говорить, хотя потусторонний мир затягивал ее обратно, скручивая в спираль; осталось одно лицо под капюшоном, белее кости, и сухие губы, произносившие отдельные звуки, которые не представлялось возможным разобрать. Летиция не услышала слов, но они отпечатались в ее сознании; когда — то они всплывут на поверхность, будут обработаны разумом, и, наконец, донесены до адресата.