Она выбралась из дома на цыпочках, прячась в нишах и за занавесками. Не исключено, что кто — то все — таки видел госпожу ди Рейз шныряющей по углам, но прислуга в таких случаях скромно опускала глаза и торопилась по своим делам. Ведь неизвестно, чей гнев принесет доносчику больше бед: Летиции или ее отца.
В кухню Летиция проникла через заднюю дверь, взглядом заправского воришки скользнула по горшкам, накрытым полотенцами, и безошибочно угадала тот, в котором были пирожки — горячие, недавно из печи. В один она жадно впилась зубами, несколько штук рассовала по карманам платья, а затем поспешила к выходу.
На пороге Летиция столкнулась с кухаркой: сильной, дородной женщиной невысокого роста. Пирожок выпал у госпожи ди Рейз изо рта, и она, потирая рукой ушибленное плечо, принялась шарить по полу в поисках утраченной добычи.
— Завтрака дождаться не можешь? — спросила кухарка, сердито уперев руки в бока.
— Да уж никак, — сказала Летиция, не отрываясь от своего занятия.
— Надавать бы тебе по рукам, — ответила Рут, которой давно перевалило за сорок. — Вот только взрослая уже.
— Я справлюсь, — пообещала Летиция, нащупала злосчастный пирожок и выскочила через дверь. Слава Богине, что Рут целыми днями торчала на кухне, и не знала, зачем госпожа по утрам ворует пирожки. Не с голодухи же, в самом — то деле, и не нищим подавать. Кухарка служила семье Рейзов больше десяти лет, никого не боялась и немедленно доложила бы обо всем Натану. Результатом сорвавшейся вылазки стал бы трехдневный домашний арест Летиции и ее камеристки — Вилл за то, что не углядела.
Перебросив плащ через железную ограду, Летиция ловко взобралась по дереву, удобно растущему у самого забора, и спрыгнула с ветки на другой стороне. Спрятала лицо в глубине капюшона, обошла ограду справа и начала спускаться с утеса по широким, каменным ступеням, густо поросшим травой. Отец говорил, что ступени были здесь с самого начала, когда Сильдер Рок только — только начинал строиться. По переезде Натан ди Рейз первым делом велел проложить дорогу для всадников и карет, идущую к главным воротам поместья.
От этих ступеней веяло древностью и тайной. Может статься, на том месте, где сейчас раскинулось поле для крокета, когда — то возвышался каменный алтарь, на котором приносились кровавые жертвы во имя Богини, и во время ритуалов Трехликая взирала на жрецов с небес, одаряя их своей милостью. Летиция не верила в проклятья. Только в благословения.
В Сильдер Роке здания возвышались шаг за шагом в сторону утеса, и Летиции пришлось долго идти по наклонной, чтобы добраться до центральной площади. В городе царила праздничная атмосфера: проходила весенняя ярмарка. Летиция, жуя пирожок, с минуту таращилась на тощего артиста, жонглировавшего апельсинами, и на смешную девчонку, корчившую забавные рожи с высокого помоста — как почудилось госпоже ди Рейз, эти ужимки предназначались ей одной. Летиция медленно шла вдоль купеческих рядов, нисколько не интересуясь товаром, когда ее внезапно схватили за локоть.
— Позолоти ручку, — сказала старая цыганка в цветастом платке. — Погадаю. На суженого, хочешь? Ты девушка молодая, красивая. Не хочешь узнать? — Летиция застыла с очередным пирожком в руке, таращась на цыганку во все глаза. Попыталась вырвать руку, но старуха держала крепко. — Шейлой меня кличут, — подмигнула цыганка, надеясь этим расположить к себе госпожу. Платьишко — то у девки простое, но кожа на ручках гладкая, шелковистая, на лице — ни веснушки. Шейлу нипочем не провести. — Вон мой шатер, — указала цыганка на палатку, скроенную из разного тряпья. — Позолотишь ручку? — повторила она, потому что госпожа явно не знала, чего хочет.
Летиция растерянно кивнула, и ее потащили сквозь нескончаемую вереницу лотков. Монетка у нее была, дело вовсе не в деньгах: ей не давал покоя вчерашний сон. Летиция не верила в предсказания, хотя Богиня благоволила к гадалкам. Но что может знать о будущем эта старая сморщенная цыганка в застиранном платье? Неужели оно откроется для нее — а заодно и для затаившей дыхание Летиции?
Из шатра гадалки веяло приятной прохладой и ненавязчиво пахло травами, и после ярмарочной духоты Летиция вошла в него почти с удовольствием. На грубо сколоченных полках стояли сосуды с разными снадобьями, на столе, покрытом фиолетовой тканью, ярко горела свеча. Пламя было не желтым, привычным, а голубым и холодным. Девушка почему — то съежилась, испытав необъяснимое желание уйти, но цыганка быстро усадила Летицию на низкий табурет, а сама расположилась напротив, водрузив локти на столешницу.
— Монетку. — Среди крошек в кармане Летиция нащупала металлический кругляш и положила его на ладонь старухе. Губы Шейлы растянулись в улыбке. — На суженого? — спросила она, глядя девушке в глаза.
Летиция несмело кивнула. Шейла спрятала монетку и снова протянула руку, нетерпеливо шевельнув пальцами. Госпожа ди Рейз долго, непонимающе смотрела на смуглую морщинистую ладонь. Потом поняла, простерла руку навстречу цыганке, и шершавые пальцы змеями обвились вокруг кисти Летиции, повернули ее ладонью вверх.
Ощущение было неприятным. Старуха внимательно водила пальцем по ладони госпожи ди Рейз, почти касаясь ее носом. Холодный огонек вспыхнул ярче, Шейла что — то пробормотала себе под нос, и не успела Летиция переспросить, что именно, как свеча внезапно потухла, погрузив шатер во тьму.
Летиция испугалась, но не подала виду. Старуха отпустила ее руку медленно, словно нехотя, потом направилась к выходу из шатра, откинула полог, впуская свет.
— Ну что? — спросила Летиция, поднимаясь. Ждать ей было невмоготу. — Как там мой суженый?
Старуха посмотрела на нее пустыми, бесцветными глазами, напоминавшими рыбьи. Ничего зловещего Летиция в облике цыганки не увидела, как ни старалась, но позже, вспоминая этот взгляд, ее невольно пробирала дрожь. Шейла чуть пошамкала губами, затем произнесла:
— Не будет у тебя человеческого мужа, девочка. — Летиция попятилась, не веря своим ушам. Шейла сложила руки на груди, кивнула на выход. Вместо того чтобы требовать объяснений или возвращения монетки, госпожа ди Рейз ошеломленно побрела прочь. На пороге Летиция споткнулась, и цыганка, воспользовавшись моментом, добавила: — Ты достанешься зверю.
Летиция брела куда — то вперед, не обращая внимания на дорогу. Может, солнце нагрело девушке голову, и цыганка сказала вовсе не это? Или старуха имела в виду, что Летиция ступит на пустошь незамужней? Ну и Богиня с ней, если так. В самом деле, что за чушь, подсказывал здравый смысл, какой, к лешему, зверь? Это сгодится в лучшем случае на страшилку, которую рассказывают перед сном непослушным детишкам, но на предсказание? Невозможно.
— Эй, гляди, куда прешь!
Госпожа ди Рейз, утонув в раздумьях, смотрела только себе под ноги, и не заметила идущего навстречу мужчину — или, точнее, он шел ей наперерез. В Сильдер Роке трудно было нарваться на неприятности, но Летиции это удалось. Они даже не столкнулись: мужчина просто швырнул на мостовую перед ней горшки, которые нес в обеих руках. Горшки с грохотом разлетелись на десятки осколков, вывалив на землю содержимое.
Летиция подняла голову, огляделась. Грязные улицы и помои под окнами выдавали окраину города, шум и веселье ярмарки остались далеко позади. На Сильдер Рок опускались сумерки, перекрестки стараниями фонарщика озарялись желтыми огоньками, колышущимися в тумане. Напротив девушки стоял противно ухмыляющийся незнакомец, из соседней улочки ему на подмогу вышел еще один. Конечно, об убийстве не могло быть и речи — но грех не взять денег с одинокой путницы, затерявшейся в чужом городе, и заодно показать ей дорогу домой. Взять пару монеток… а может, и что — то еще.
— Смотри, что ты натворила! Хозяину своему нес! — деланно возмутился мужчина, а его напарник прислонился к стене и отвлеченно наблюдал за ними. — Теперь плати!
Летиция посмотрела на месиво из осколков и темной густой каши — такую не то, что хозяину, свиньям не предложат. Нож на бедре? Арбалет за спиной? Стилет, спрятанный в голенище сапога? Ничего подобного у девушки не нашлось. Имя отца? Не поверят. Кричать? Стыдно, но на худой конец сгодится.