— Ребята, не надо! — вступилась Вера, но один из парней отодвинул ее в сторону:
— Не лезь, Верка!
— Я отцу пожалуюсь!
— Иди, жалуйся!
Идя к выходу, Иван вертел головой, пытаясь найти приятелей, но те словно сквозь землю провалились. Выйдя на крыльцо, Иван увидел, что Тохин мотоцикл исчез. Козлы! Смотались, и теперь он один. Сзади слегка подталкивали, показывая дорогу, пока все не зашли за здание клуба и не остановились между сараями.
— Кто ты такой? Чего ты тут выделываешься? — подступил к Ивану один. Он был постарше остальных, может, даже отслужил в армии.
— Кто выделывается? — как можно спокойнее ответил Иван. — Я пришел танцевать. А вы?
— И мы! — не ожидавший такого поворота, ответил парень.
— Тогда в чем дело? Пойдем танцевать, — предложил Иван, улыбаясь. Один из местных усмехнулся, оценив изящный поворот. Но остальные не были настроены на шутки.
— Откуда ты такой борзый?
— Из Ленинграда, — честно ответил Иван.
— Тебе там баб мало? — надвинулся заводила. — К нам приехал?
Они ждали любой неосторожной фразы. Прижатый к стене сарая, Иван вдруг понял, что чувствуют звери, которым некуда бежать. Отчаяние и ярость. И страх ушел.
— Идите в жопу! — громко объявил он. — Всем понятно?
— Чего ты сказал? — обомлел заводила.
— Сурдус абсурдус! — сказал Иван. — Понял, придурок?
Парень без лишних слов ударил, но Иван уклонился, и кулак заводилы врезался в бревенчатую стену сарая. Парень охнул, схватившись за руку, а Иван ловко толкнул его на второго нападавшего, но упустил из виду третьего, с размаху заехавшему Ивану по скуле. Рот наполнился кровью. Иван вспыхнул. В училище он почти не дрался, но хорошо помнил приемы уличных драк, показанные приятелем Кирюхой. Не решаясь бить в лицо, Иван изо всех сил пнул нападавшего по голени, а потом и по второй. Согнувшегося человека можно добить ударом колена в лицо, но Иван замешкался, внезапно увидев ворона, планировавшего над ними, словно сгусток тьмы на покрытом звездами небе. Иван так удивился, что среагировать не успел, и мощный удар в грудь выбил землю из-под ног. Опрокинувшись на спину, Иван не испугался, а смотрел, как ворон деловито уселся на крышу сарая. И тут Иван почувствовал, что птица ждет приказа, но не знал, что можно приказать огромной птице. Напасть на обидчиков? Он представил, как страшен удар мощного клюва и острых когтей, и содрогнулся. Нет, никогда он не прикажет такого! И вообще, все это лишь кажется!
Иван глядел на ворона, а тот повернул крупную голову, застыв на углу крыши как странный, диковинный «конёк».
— Атас, пацаны! — крикнул кто-то. Парни насторожились, а потом вмиг рассыпались по темным закоулкам. Иван услышал шаги. Из-за сарая показался огромный человечище в одних штанах и босиком. У него была широченная волосатая грудь и длинные мускулистые руки. Он подошел к Ивану и остановился. Иван поднялся на ноги.
— Тебя, что ли, били? — спросил он. Голос мужика был под стать росту: басовитый и низкий, он невольно внушал уважение.
— Меня, — пожав плечами, ответил Иван. — Да ничего, все нормально.
Великан поглядел сверху вниз и сказал:
— Разбежались?
— Ага.
— Ты откуда? — спросил мужик. Внезапно Иван разглядел, что штаны верзилы с лампасами. Милиционер, подумал Иван.
— Из Ленинграда.
— Чего ты здесь делаешь? — продолжал допрос мужик.
— На танцы приехал.
— Что, в Питере танцевать негде?
— Есть где, — смутился Иван. И он туда же! Потанцевать уже нельзя!
— Где живешь?
— В Подгородском, у бабушки.
— Понятно, — вздохнул человек. — Вот что я тебе скажу, ленинградец. Верке в институт поступать надо. А ты приехал и уехал, проблем еще не хватало. Короче, езжай в свое Подгородское, и больше чтобы я тебя здесь не видел! Понятно говорю?
«Так он ее отец! — понял Иван. — Это она, наверно, его позвала! А Вера совсем маленькая».
— Понятно, — улыбаясь, ответил Иван. С великанами лучше не спорить. Тем более, если он милиционер. «Тоже мне, Дядя Степа!» — улыбаясь, подумал он.
— Свободен, — сказал человечище, и Иван пошел к клубу.
Танцы уже закончились, и ему пришлось идти до Подгородского пешком. Иван шел больше часа, но отчего-то не раздражался, а радовался, всей грудью вдыхая ночную прохладу. Он молодец! Ведь мог испугаться, и бежать по этой до-роге, как заяц, а сейчас идет, как человек! Иван гордо шагал, и сам не мог понять, что стало причиной неожиданной смелости. Почему, пусть на краткий миг, он почувствовал себя непобедимым, так, как будто был не один, а за спиной стояло целое войско…
Он припомнил черную птицу, смотревшую на него, эйфория вмиг прошла, и встречный ветер показался не прохладным, а ледяным. И лес, стоявший вдоль дороги, вдруг сдвинулся и задышал тревогой. «Почему он прилетел? — думал Иван, невольно выбравшись с обочины на асфальт, подальше от пугающего леса. — Вернее, почему они всегда рядом, когда… что-то случается?»
Бабушка ждала его, не гася свет.
— Господи, я уж думала, заплутал где! — запричитала она, и Иван понуро молчал. Ему было стыдно, что заставил ее волноваться и ждать почти полночи. Чтобы не расстраивать бабушку, пришлось пообещать, что никогда больше и никуда он не уйдет ночью.
— А Антон где был? Почему не привез тебя? — спросила она вдруг.
— Ему надо было срочно уехать, — соврал Иван, — а я сказал ему, что сам доберусь.
«И зачем я выгораживаю его? — думал он. — Ну, Тоха, погоди!»
Следующий день Иван провел в деревне, бесцельно шляясь по улицам. Вер-нее, не совсем бесцельно. Хотелось встретить Тоху или Вовку и поговорить по душам. Предатели. Бросили, как последние трусы. А может, специально так сделали? Но зачем?
Но Тоха не появлялся. Как будто сгинул где, и скука вновь захватила Ивана. Он два раза сходил в лес за грибами, не особо отдаляясь от деревни, чтобы не за-плутать, поплавал на лодке, выпрошенной у соседа, потом из Бреста приехал Димка, и Иван прилип к старому другу, только что сдавшему экзамены в медицинский институт.
Днем у Димки были дела, а вечерами говорили о многом. Ивана волновала армия, а Димка хвастался, что в медицинском тьма девчонок, а парней мало, так что перспективы у него самые радужные. Говорили о музыке и кино, и Иван удив-лялся, что на краешке огромной страны люди в курсе последних событий отечественной и западной музыки, и подчас знают даже больше ленинградца. Димка раскрыл Ивану секрет: оказалось, лучом света были польские телеканалы, которые смотрела вся молодежь. Расположенные вдоль границы специальные установки глушили телевизионные сигналы, но когда до Польши подать рукой, это было бесполезно. Иван с изумлением узнал, что «Пет шоп бойз» — «голубые», а «Модерн Токинг» — совсем не «голубые», и много чего другого. Димка мало изменился: такой же энергичный, живой, и коричневокожий, словно постоянно загорал. Иван спросил про Тоху, Димка поморщился и сообщил, что Антон едва не загремел по статье за хулиганство, родители чудом отмазали. Раздолбай, одним словом. Иван рассказал, как они ездили в Липовичи, а Дима усмехнулся и проговорил, что это на Тоху похоже.
— Слушай, Ваня, а пятно твое… как? — неожиданно спросил Дима.
— Никак, — ответил Иван. Этот вопрос был неприятен, но на старого друга не следовало обижаться.
— Представляешь, я знакомым ребятам в медицинском рассказывал про тебя, так никто не поверил.
— Понятно.
— И тут ты приезжаешь… Слушай, а ты к врачам не ходил, не спрашивал, что это такое?
— Конечно, ходил, вернее, мама меня водила, — сказал Иван.
— И что? — похоже, Димку это здорово интересовало.
— Ничего. Врачи сказали, что это — обычное родимое пятно. И что беспокоиться не о чем. Я и не беспокоюсь.
— А я часто думал о твоем пятне, — признался Димка.
— Почему это? — удивился Иван. Разве Димке не все равно?
— Как тебе сказать… Наверно, в детстве это было самым большим впечатлением. Потому и запомнилось. Кстати, помнишь, тебя в Жабинку возили, к бабке?