— Твоя украсть шкуры колдун с разноцветный усы? — раздался позади ехидный смешок.
Айвен резко обернулся. Печатей на нем сейчас не было, но зато воровские рефлексы всегда были с ним. В правой руке сверкнуло лезвие ножа, а левой — красноватый камень с символом на одной из его граней. Это была Руна Оглушения.
— Хныга?! Ты? Какого каббра ты здесь забыл? — с трудом опознал он неожиданного визитера.
Гоблин выглядел неважно. Заметно исхудавший и побледневший, — впрочем, определить степень бледности по его зеленому лицу было сложно для неискушенного взгляда, — он опирался на сучковатый посох стоя в дверном проходе.
— Так твоя встречай самый умный и красивый гоблин в мире?
— Честно говоря, на самого красивого ты сейчас не тянешь, — усмехнулся новоиспеченный Печатник. — Зато ты по-прежнему остаешься самым скромным гоблином из всех гоблинов, которых я знал.
— Твоя ведь больше не знай другой гоблин, человек с ловкий пальцы? — удивился зеленый коротышка.
— Вот именно. Ты так и не ответил на мой вопрос: что забыл жрец Спящего Змея в этой каббровой ды…
Айвен осекся. Он вспомнил свой сегодняшний сон. И понял, что здесь делает гоблин.
— Хныга есть посланник Моако. Человек и гоблин будут исполнять волю великий бог. Великий миссия положить на твоя и моя.
— Угу. Самый красивый гоблин и самый невезучий вор. Достойная компания для исполнения божественной воли. Что делать-то нужно?
— Человек не знает волю великий Моако?
— Твоя дрыхнущая ящерица сказала, что ты мне все расскажешь. И подашь какой-то знак, — пожал плечами Айвен.
— Зачем человек так плохо говорить про великий бог? Ай-ай! — Хныга хлопнул себя по лбу, да так, что слегка окосел, — Совсем глупый гоблин стал, про знак Змея забыть.
— Какой еще знак?
Вместо ответа зеленокожий гоблин вытащил из рукава плеть, увенчанную змеиной головой. К'хасс — грозное оружие стражей Храма Спящего Змея. Насколько опасен такой змеебич в умелых руках, юноша успел убедиться во время своего памятного путешествия по Мурлоку в компании гоблина и геоманта.
— Эй-эй! — вскинул руки Печатник заметив, как вытягивается в его сторону змеиная голова, которой заканчивался к'хасс, — Это же я, твой друг Айвен.
— Хныга знает, — кивнул гоблин и взмахнул рукой.
Змеебич черной лентой вытянулся в сторону юноши, ударив его прямо в лоб. Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, были странные слова жреца:
— Страшный древний Враг просыпайся… Сейчас твоя будет сильно плохо, человек, а потом сильно хорошо. Спящий Змей верить твоя. Больше, чем даже Хныга верить человек…
А потом наступила тьма…
Глава 4
"Да, я уверен, что эта змея не ядовита.
Хочешь, можешь тоже ее погладить…"
Предсмертные слова Иххара по прозвищу Заклинатель Змей.
Сначала Мэт услышал грохот шагов по лестнице, а потом сильнейший удар едва не выбил дверь в его комнату, причем вместе с доброй частью стены.
— Можно. Войти, — голос, раздавшийся за дверью, был рокочущим и лишенным каких бы то ни было эмоций. Даже заданный вопрос прозвучал как утверждение.
— Заходи, Ирр, только не забудь сперва открыть дверь.
— Ирр помнит. Открыть дверь, — пророкотали снаружи, и дверь действительно открылась от сильнейшего удара. Точнее, открылись ее остатки.
Вошедший в комнату был высок, плечист, а еще… он не был человеком. Голем третьей категории полезности, особый работник полевого отдела Тайной Канцелярии, в котором числился и сам геомант.
Больше всего Ирр был похож на ожившую статую воина, которой заботливый мастер снабдил шарнирами во всех местах, где у него должны были гнуться руки и ноги. Собственно, это и была статуя, созданная големастером высшей категории. Разумеется, вытесан голем был не из обычного камня, и оживлен с помощью сильнейшей магии. Маги, занимавшиеся созданием големов, были очень узкими специалистами, но зато достигли в своем искусстве невероятных успехов. И одним из ярчайших доказательств этому был Ирр — голем, способный самостоятельно мыслить и принимать решения. Впрочем, до человека ему было очень далеко, да и законы големагии, вложенные в его голову при создании, существенно ограничивали свободу его решений и поступков. Мера суровая, но после Восстания Големов в 1812 году — вполне обоснованная.