― И ты так и сделала? ― сдержанно ответил Влад, устраиваясь возле плиты и с интересом оглядывая приготовленную сладкую карамель, которая остывает в керамическом соуснике, который попался под руку девушке совершенно случайно, но он идеально подойдет для того, чтобы добавлять этот ингредиент в печенье и поливать его сверху; лакомство переливается рыже-золотым цветом, прямо как эти мерцающие золотистые гирлянды в виде шариков, которые подвешены прямо под высоким потолком, ещё больше удивив Дракулу. Как туда можно было дотянуться без помощи лестницы? Где бы они вообще лестницу взяли? Мужчина принимает решение помочь любимой приготовить печенье к Рождеству, которое вот-вот нагрянет и подарит атмосферу уюта, заставит поверить в чудо и погрузиться в детские воспоминания.
Он неторопливо снимает пиджак и вешает его на крючок, где по идеи должны висеть фартуки, которых там по какой-то причине нет, закатывает рукава белой рубашки, обнажая жилистые руки и расстёгивает несколько верхних пуговиц, будто открывая себе доступ к дополнительному кислороду. Влад твёрдым шагом приближается к Лайе и осматривает кухонную тумбу, на которой размещены почти все нужные ингредиенты, и это забавляет его: она угадала практически всё, кроме молотого имбиря, ведь вместо него лежит открытая упаковка с корицей, которую перетёрли в порошок. Пряности и впрямь пахнут на весь дом, просачиваясь в каждый уголок и наполняя его чудесным ароматом, щекочущим нос и балующим сознание.
― Как видишь. Вот только не уверена насчёт комнатной температуры.
Цепеш тянет палец к жженому сахару и обмакивает его в красно-оранжевую тягучую жидкость, поднимает вверх и наблюдает за тем, как тяжелые карамельные капли собираются в одно целое и падают вниз, протягивая от пальца до ёмкости тонкую ниточку. Бёрнелл неотрывно наблюдает за тем, как мужчина слизывает со среднего пальца сладкую патоку, как на кончик его языка попадает лакомство и растекается по мягкой плоти. Она буквально сама чувствует, как он смакует этот вкус, замечает блаженную улыбку на лице и прикрытые глаза, трепещущие ресницы и подрагивающие мускулы на лице.
― Она горячая, но довольно сладкая. Хочешь попробовать? ― хрипло молвит Влад, будто специально не слизывая последнюю капельку сахара со своих губ и хитро взирая на художницу, которая чувствует зародившуюся внизу живота истому, посылающей незамысловатые импульсы по и без того дрожащему телу. Что-то в один миг будто надламывается, напитывая комнату вспыхнувшей потребностью друг в друге.
Лайя пугливо, но с плохо скрываемым желанием, касается его щеки рукой и приближается к приоткрытым мужским губам, которые вновь растягиваются в улыбке; кажется, что она чувствует его сердцебиение где-то в своем теле, а обжигающее дыхание кружит голову, да так, что она набравшись смелости, проводит кончиком острого языка по нижней губе и тут же ощущает пряную сладость, которая поражает каждый вкусовой рецептор незамысловатым, но таким приятным вкусом. Его сильные руки обвивают её талию, скользят к округлым бёдрам и нагло сжимают их, впиваясь тонкими пальцами в фарфоровую кожу.
Дракула перехватывает инициативу, с усладой впившись в вишневого цвета губы, властно сминая и покусывая их, наслаждаясь самой девушкой и тем, что в коктейле смешавшегося безумия просто сводит его с ума. Он чувствует её горячий язык, который обвивает его влажную плоть в ответ, ощущает такой же карамельный вкус, который до безумия сладок и приятен, но лучше всего то, что вовлечённая в процесс Лайя не замечает, как запускает ладонь во взъерошенные смоляные волосы и требовательно прижимается к мужскому телу, излучая такой же жар, который рискованно касается их натур и сплетает их воедино.
Влад всего лишь несколькими плавными движениями усаживает девицу на стол, до этого жадно очертив её изгибы и скинув джинсовую юбку, считая ту ненужным сейчас элементом одежды. Не отрываясь от припухших губ, мужчина решительно перебирает светлые пуговицы её рубашки, оголяя упругую грудь и обдавая нежную кожу резким и пронизывающим холодом своих пальцев, которые касаются её выпирающих ключиц, пробегают по острым плечам и спускаются вниз по тонким рукам, напористо раздевая юную художницу.
В его голове возникает идея, которая определенно заводит его до жалобного скулежа.
Грациозно взяв в руки ёмкость, в которой находится ещё слегка горячая сладкая патока, он приближает её к покрывшемуся мурашками телу и едва видимо наклоняет носик вниз, из-за чего вязкая смесь лениво тянется вниз, падая небольшими неотрывными каплями на женскую грудь. Лайя чувствует легкое жжение и втягивает носом воздух, который наполнен их личными афродизиаками. Горячая субстанция неторопливо скатывается вниз, попадая на твердые розовые соски и вынуждая девушку в очередной раз громко охнуть, выгнув спинку, подобно кошке. Эта сладкая пытка испепеляет её дотла, из-за этого внутри лишь накаляется истома, окутывающая весь трезвый рассудок в приторную негу, которая так нравится этой женщине.
― Ты и впрямь не угадала с температурой. ― томно молвит Влад, слизывая тонкую липкую дорожку с её соска, от чего по хрупкому телу пробегает тонкая струйка неутолимого вожделения. Ласково кружа языком и прикусывая её грудь, хозяин замка не скрывает того, что это приносит ему наслаждение. То, как она стонет сейчас от смешавшихся ощущений холода его гуляющих по её собственным плавным очертаниям, рук и обжигающе-приятного покалывания кожи, где сейчас растекается сладость. Он повторяет это истязание пылающего тела вновь, лаская другую грудь, которой ещё не уделил внимания своими губами и юрким языком. Шершавые ладони грубо сжимают её талию, окрашивая её бледно-красной пастелью в тех местах, в которых их кожа контактирует плотнее всего. Влажные губы медленно ползут вверх, всё также собирая тоненькие струйки карамели с её тела, пока сама Бёрнелл извивается, подобно кобре, вновь запуская пальцы в растрепанные волосы мужчины, легонько оттянув их у корня и заставив Дракулу по-хозяйски рыкнуть, что окончательно утягивает её в трясину бесповоротной эйфории.
Вновь предательски-горячие капли тянутся к полотну её тела, полосуя его блаженным жжением, стоит лишь Владу оторваться, но в этот раз они соскальзывают на живот, плавно и неуверенно спускаясь всё ниже и ниже, останавливаясь у резинки розовых кружевных трусиков с маленьким бантиком из узкой атласной ленточки. Цепеш маняще цепляет её нижнее бельё и оттягивает вниз, не давая патоке испачкать часть её одежды; повторно движется вдоль рыжеватой полосы, оставляющей приторное карамельное послевкусие, вырывая из девичьей грудной клетки стон, наполненным желанием и изнеможением, вызванными уверенными действиями брюнета.