Он дождался тихого стона. Его прекрасная душа полностью разбужена, встала во весь рост внутри крепко прильнувшего тела и хочет слиться с ним.
«Я сожру тебя», — думает Демон размыто и бессознательно, погружаясь в бездну и оставляя свой разум снаружи.
«Ты не сожрёшь меня», — думает Ангел рельефно и сознательно, превращаясь в бездну, из которой нет возврата… пока он сам не нарисует дверь наружу и не вручит к ней путеводную нить.
Чистый восторг. Голый синтез. Коллапс энергетического контура после тройного выброса. А где-то рядом курит обычный Секс, у него глаза размером со спутниковые тарелки. Он никогда не видел любовников, слившихся по всем линиям координат, будто два небесных тела, что поглощают друг друга, уничтожая всё вокруг ударной волной своего слишком нетерпеливого сближения и столкновения. Но арена выдерживает. Арена… кровать.
Грязный восторг. Мокрый синтез. Энергетический контур пульсирует под увеличившейся мощностью. Новый всплеск, новая ударная волна осколков.
Тёмная сторона, маниакально накрывающая и гасящая в бездне горячие звезды.
========== 6. Голубая планета, или кто-то готовит дерзкий побег ==========
——— Часть 1 — Агнец божий ———
— Ты даже не спросишь, как прошёл мой первый визит на Землю? — Ману наколол на вилку сразу три кусочка курицы, макнул в острый соус (которым ему питаться не разрешалось, но он сам стащил его из аркадского супермаркета) и отправил в рот.
Тисс села за стол напротив него. Есть ей не хотелось, хотелось плакать, скандалить и различными другими способами громко нервничать. К сожалению, в присутствии младшего сына делать этого категорически нельзя было. И она зло прикусила губу.
— Как прошло всё?
— А вот не скажу теперь! — Он слопал всю курицу, с соусом получившуюся вполне сносной на вкус, для виду ещё немного поковырялся в макаронах и воткнул вилку в их горку сверху. — Ничего не расскажу, никогда, ни о чём!
С готовностью он выбежал из-за стола, на ходу снимая и сбрасывая надоевшую фуфайку. Немножко зацепился ушами за капюшон, смазывая убийственный эффект от капризной выходки, но всё же успел швырнуть вывернутую наизнанку фуфайку матери на тарелку, неприятно хохотнуть и умчаться наверх, спрятаться у себя в комнате до того, как она открыла рот и выдавила хоть слово.
Ему весело? Ему хочется заорать, а потом вскрыться. Глубоко уязвлённый равнодушием матери к его делам, пусть не самым важным в мире, но для её, её мира!.. Разве он не был центром вселенной для Тисс?
Он уже больно колол себе руки автоматическим карандашом, множил на ладонях белые, но быстро наливающиеся красным точки-вмятины, скрипел острыми зубками и думал — по привычке отчаянно матерясь через слово — о том, как здорово было бы не тащиться завтра в школу, а тайно улететь на Землю ещё раз. Раз — и навсегда. Избавиться от постылого надзора, скучных бесполезных учебников и друзей-недоумков, найти того, с кем ему быть рядом каждую минуту хочется, делать только то, что хочется, есть запрещённую еду, пить запрещённые напитки, свободно, как все оборотни, а не тайком, воровато оглядываясь, торопливо и исподтишка…
Неожиданно Ману не кинул, а аккуратно положил карандаш на стол. Покопался в шкафу, нашёл другую, не менее тёплую и дурацкую фуфайку, надел. Встал у зеркала, репетируя разные выражения своей нежной мордашки — от вредно-умильного до просительно-умирающего, — поправил носки с ослабшими резинками, скатавшиеся у щиколоток, и двинулся обратно, спустился со второго этажа на первый, минуя террасу. На террасе замедлил решительный шаг, поглядев через окно на бело-голубой диск Земли.
У него есть план. Он покажет всё, на что способен.
*
Несносный младший отпрыск стал совершенно диким и неуправляемым. А ей, как главному бухгалтеру марсианского небоскрёба Сити, не к лицу искать подруг среди подчинённых. Едва она заикнётся о проблемах — их начнут ехидно обсуждать за её спиной. Кому она может поплакаться, что каждый день похож на хождение по горячим углям? Психологу? Она панически боится одного упоминания о врачах, ведь это будет прямым и самым позорным доказательством её бессилия, отсутствия воспитательских способностей, негодности её материнского инстинкта. И всё равно всем станет известно, куда она ходит и по какой причине. Ну почему Ману ведёт себя так? Чего ему не хватает?!
Она бросила его фуфайку в стиральную машинку, промокнула красные глаза косметическим ватным диском и чуть не натолкнулась на маленькую фигурку сына, замершую в дверях душевой комнаты. Он встал там опустив голову, так что она не могла видеть его довольную предвкушающую улыбку. Услышала лишь ровный, чуть хрипловатый голос:
— Мам, извини меня. Я плохой. И вредный. И неправильный. И расстраиваю тебя постоянно. Просто мне скучно. Тут. Везде. На Марсе. Не хочу жить под чёрным небом, оно некрасивое. И искусственное солнце не даёт возможность загорать. А ещё воздух. Сухой и очищенный, как в больнице какой-то. А я же не болен. Никто не болен.
— Ману, я…
— А ещё у воды железистый привкус. — Он провёл носком домашней сандалии по плинтусу. — И еда всё время одна и та же. Мне скучно, скучно, скучно, я хандрю. Переведи меня в земную школу?
— Что тебе такое в голову стукнуло?! — Тисс сразу нахмурилась, готовясь к длинным нотациям. На Земле её любимому мальчику делать нечего, она и так потеряла старшего сына, с виду такого послушного, тихого, умного и трудолюбивого, золотом ведь был! Пока с Земли не прибыл хренов дьявольский сын и не задурил ему голову. Нет, Мануэля в эту ловушку она не отпустит, тут её хоть режьте. — Какая земная школа? Мы живём в Аркаде, Ману! Все Изменчивые живут в Аркаде, а на Землю летят работать. Закончишь школу — лети тоже на здоровье. Если возьмут в Хайер-билдинг.
— Я не хочу в Хайер-билдинг, — заканючил Ману и бросился на мать, вцепляясь в замызганный маслом фартук. — Я хочу в школу к обычным детям! И школьную форму хочу, коробку с завтраком хочу, как у всех! И жёлтый школьный автобус хочу, кататься каждое утро. Я видел в фильмах, это так оху… здорово!
— Ману, ты что, ругнуться хотел?
— Нет, мамочка, я хочу учиться в Гонолулу! Ну пожалуйста! Это правда здорово! Пляж, океан, сёрфинг в обязательной школьной программе! Я буду лучшим учеником! Ты будешь гордиться!
— Ману, нет.
— Да чего ты такая злая всегда?! Я же не Луну достать прошу.
— Ману, в земной школе сформирован всего один экспериментальный класс оборотней. Они учатся отдельно от человечьих детей. И стоит обучение для них очень дорого!
— А мы бедствуем, мама? Тебе мало платят за счетоводство?
— Выйди вон и вернись, когда будешь разговаривать нормально. — Тисс не утерпела и наградила сына подзатыльником. Лёгким и безобидным. Но он в ответ заревел — громко и надсадно, как умеют мастерски реветь только младенцы. — Ну, Ману! Прекрати истерику! Я сказала «нет»! Плач тебе не поможет. — Она оторвала его мокрое и раскрасневшееся лицо от фартука. — Умойся сейчас же и возвращайся в комнату, учи уроки. Я прекрасно знаю, что завтра у тебя доклад по истории. Ты поэтому ведёшь себя как гадкий козлёнок, да?