- Ничего, ma cher, - Тата говорила, казалось, таким же полыхающим голосом. Сердце Жюли дрогнуло. Она хотела было все бросить, все! Жюли метнулась к сестре, словно это было последнее ее пристанище. В тот момент она готова был отказаться от своего грубого плана, потому что сердце охватило чувство родства с сестрой. – Жюли, прошу, не трогай меня! – Тата грубым жестом откинула сестру, продолжая переворачивать подушки, неряшливо возвращая их обратно, чем делала только хуже даже – лучше б просто оставила все перевернутым.
Жюли слегка попятилась назад и сейчас ей показалось, что в этот момент что-то в ней изменилось. Суть происходящего была не так ей важна – все внимание приковано было к абсолютно неважным вещам. К розоватым плотным обоям, бланжевым шторам, складками собирающимся на паркетном полу. На люстре, ярко освещающей комнату. На мягких кроватях с высокими матрасами. Решение пришло внезапно. Обратного пути не будет.
Жюли снова приняла безразличное выражение и принялась душить волосы изящными движениями.
- Тани, ты не ела мой померанец? – спросила она. Тата удивленно-гневно уставилась на сестру, на минуту оставив свое действо.
- Будто тут есть хоть что-то твое, Жюли, - Тата принялась снова теребить свою постель. “Есть, конечно, - подумалось Жюли. – Например, сердце Сержа!”. Но вслух она сказала:
- И тем не менее, - Жюли отвернулась к зеркалу, следя за своими движениями, - я не могу его найти.
- Это так важно!?
- Важно, если я хочу его именно сейчас! – Жюли, для убедительности, топнула ножкой. – И вообще, куда ты собираешься?
- Я… - Тата замялась, - иду гулять.
- Одна?
- Нет, с мадемуазель Ракитиной.
- О, желаю отличной прогулки, - Жюли изобразила доброжелательность.
- Спасибо, - Тата быстро вышла из комнаты, а Жюли еще долго смотрела ей вслед.
Она знала, что приглашение Печорина хранит у себя Тата – она выпросила его у Китти, которая выпросила его у матери еще до ссоры. Сейчас, вероятно, Тата искала его, чтобы сравнить почерки с записки с назначением встречи. Но она таскалась с этой бумажкой так долго, что уже забыла куда положила.
Жюли взяла пригласительную из-под подушки сестры, чтобы скопировать почерк Печорина, но поскольку у нее это не особо получилось из-за всякого отсутствия творческих способностей, она решила не возвращать пока её обратно, чтоб Тата ничего не заподозрила. И, как оказывается, правильно сделала.
В комнату вошла Катя. Она застыла в ожидании Жюли, наконец оторвавшейся от созерцания пустого места, оставшегося после ухода сестры.
- Ты собралась, ma cher? Пошли же, негоже заставлять подругу ждать, - Жюли взяла под руку вялую Катю, что готова была заплакать каждую минуту. Главное, чтоб она не заплакала сейчас.
***
Как на иголках Жюли сидела в доме друзей, беззаботно хихикая в такт разговора, беседуя о свадьбах и смертях и попивая чай из резной фарфоровой кружечки. Она специально села у окна, чтобы наблюдать за теми, кто гуляет по саду, на который выходят окна гостиной дома Бахтияровых. Ее лихорадило на тему того, что какие-то обстоятельства или предыдущее письмо Татьяны, что она писала в библиотеке и уже вдруг успела его отправить, помешают Печорину прийти. Но она знала, что Печорин страдает скукой и, пожалуй, такое неожиданное действо со стороны Татьяны в виде "назначения встречи" вызовет в нем интерес, способный от нее, этой скуки, его избавить. Но сыграть-то Жюли пыталась именно на нежелании Печорина жениться, которое быстро выкупилось в его отношении к дебютанткам.
Тут же, у Бахтияровых, оказался и Соколов с сестрою Соней, и Серж, избегающий последнее время общества поссорившихся и застывших в неопределенности родителей. Он подсел к Жюли, пытался все время коснуться ее руки, но Жюли упорно не хотела его замечать, даря блестящие пламенные взоры, притаенные густой, но недлинной завесой ресниц, только Василю, что сидел на диване напротив.
И когда скрип шагов на снегу проник в дом, озарившийся странной тишиной, Жюли обернулась вслед за Китти, от удивления поднявшейся с кресла и подошедшей, прямо с кружкой чая в руках, к окну. Там, по заснеженной дорожке шла Тата прямо навстречу Печорину и, вдруг, сорвавшись с места, бросилась ему на шею. Жюли открыла рот от изумления, подойдя к окну, вместе со всеми встревоженными поведением Китти Бахтияровыми. Юлия хладнокровно запрокинула в себя остатки чая, поставила кружку с чашечкой на чайный столик из заморского стекла и ринулась вон из комнаты. За ней ринулись все остальные, с испугу и из-за растерянности.