Он категорически не согласен с некоторыми немецкими педагогами того времени, утверждавшими, что можно быть крупным ученым и вместе с тем безнравственным человеком. Нет! Прежде всего человек, гражданин, а затем уже образованность. И только в единстве, в неразрывной органической связи воспитания и обучения могут быть сформированы гармонически развитые личности — образованные и непременно воспитанные люди.
Не принимает Ушинский в целом и английской системы образования, закованной в латы средневековой схоластики и существующей в лучшем виде только для аристократов,
Ревниво следит К. Д. Ушинский за тем, что делается в Америке. Отмечает демократизм в организации женского образования, введение в школы таких наук, как физика и астрономия, биология и химия, отделение школы от церкви. Но вместе с тем его поражает необыкновенное многообразие программ и учебных планов, отсутствие той научной системы, которую он видел в Швейцарии и Германии и которую мечтает претворить на народных началах в своем отечестве.
Во всех школах Западной Европы,— сделает много позднее вывод Ушинский в своем главном труде «Педагогическая антропология»,— «бесчисленное множество чужих, плохо переваренных фраз, которые, обращаясь теперь между людьми, вместо действительных, глубоко осознанных идей, затруд-няют оборот человеческого мышления, как фальшивая монета затрудняет обороты торговли...».
Он отмечает, что в западных теориях много верных выводов и фактов, но еще больше ни на чем не основанной фантазии, головоломных и утлых мостов через неизведанные пропасти образования и еще больше ложных и вредных советов.
Как истинно народный педагог, он понимает, что ни одну из самых даже интересных систем и, казалось бы, научно обоснованных теорий нельзя перенести с Запада на русскую почву. Нельзя открыть чужим ключом своей двери.
Попытки без разбора переносить в свою страну путаные и формалистские теории, абстрактная неудержимость объяснять явления народной жизни чуждыми и надуманными понятиями есть не что иное, как уход от злободневных проблем воспитания, от самого человека, от конкретных детей и учителей с их тревогами и насущными нуждами. И в этом Ушинский до конца последователен и, позволю себе заметить, необычайно современен.
Что же является критерием использования научных достижений в создании национальной системы образования и воспитания? Что может стать основой педагогической теории? И ответ один — народность. Народность как глубокая вера в творческие силы своей страны, как вытекающий из этой веры императив — предоставить дело народного образования самому народу, освобождение его от бюрократизма и чиновничества, построение системы воспитания в соответствии с особенностями различных наций в стране и историческими условиями его жизни.
Принцип народности в педагогическом наследии Ушинского — ключ к пониманию его системы, и критерий верности его взглядов.
И все-таки, прежде чем рассмотреть именно с. этих позиций его конкретно педагогические взгляды, хочется привести выводы самого Ушинского, следующие из его учения о народности в общественном воспитании. Вот они:
Общественное воспитание не решает само вопросов жизни и не ведет за собой истории, но следует за ней. Не педагогика и не педагоги, но сам народ и его великие люди прокладывают дорогу в будущее: воспитание только идет по этой дороге и, действуя заодно с другими общественными силами, помогает идти по ней отдельным личностям и новым поколениям.
Общественное воспитание только тогда оказывается действительным, когда его вопросы становятся общественными вопросами для всех и семейными вопросами для каждого. Система общественного воспитания, вышедшая не из общественного убеждения, как бы хитро она ни была обдумана, окажется бессильной и не будет действовать ни на личный характер человека, ни на характер общества. Она может приготовлять техников, но никогда не будет воспитывать полезных и деятельных членов общества, и если они будут появляться, то независимо от воспитания.
Возбуждение общественного мнения в деле воспитания есть единственно прочная основа всяких улучшений по этой части: где нет общественного мнения о воспитании, там нет и общественного воспитания, хотя может быть множество общественных учебных заведений.
***
Вопросы смысла жизни, цели воспитания детей, наверное, если говорить по большому счету, для каждого поколения являются острыми и жизненными проблемами. Особую остроту эти вопросы приобрели в период наиболее активной творческой деятельности Ушинского. Полемика вокруг них послужила началом педагогического движения 60-х годов и проходила в русле борьбы с сословно-специальным образованием.