– Будьте добры, синьор, запросите.
– Выдайте им, – распорядился заведующий.
И вот Игорь Чернявин стоит на крыльце. В одной руке у него деньги, в другой – старосельский документ. Игорь вытянул губы[67] и прошептал:
– Родители, может, прислали…
На душе у Игоря радостно. Над площадью бродят праздничные облака, станционный палисадник дышит полной грудью и собирается нарядиться в зелень. У стены вокзала сидят крестьяне и с удовольствием ждут поезда. Подальше над своей подставкой сидит Ваня Гальченко и смотрит в сторону Игоря. Игорь отделил белую кредитку и положил в наружный карман пиджака. Остальные деньги аккуратно задвинул подальше, – есть такой карман у самого голого тела. Он направился к Ване:
– Приветствую тебя, труженик!
Ваня поднял к Игорю улыбающееся лицо. Игорь достал из наружного кармана белый кредитный билет, встряхнул им в воздухе, торжественно сказал:
– Вот тебе, мальчик, за то, что помог мне в тяжелую минуту.
Ваня испуганно вскочил[68] с большого серого камня, на котором сидел. Его глаза[69] удивленно заострились. Он осторожно взял бумажку.
– Ого! Это десять рублей. Ой, ой, ой!
Игорь, улыбаясь, наблюдал: на деньги Ваня сначала смотрел серьезно, потом серьезно-недоверчиво, потом поднял на Игоря лукаво-понимающие глаза:
– А теперь какая минута?
– Теперь такая минута, что ты можешь купить себе гуталина – желтого, красного, зеленого и оранжевого.
Ваня радостно взвизгнул:
– А для чего зеленого?
– Ну, представь себе такой случай: подходит к тебе крокодил.
Ваня пришел в восторг:
– Крокодил? И говорит: пожалуйста, у вас есть зеленая?
– Ну да. А ты отвечаешь: «А как же…»
– А почему так: то не было денег, а то сколько денег!
Ваня смотрел на Игоря серьезно, но в его внимательных серых глазах плясали настороженные веселые точечки.
Игорь ответил несколько в нос:
– Чудак. Всегда так бывает: нет денег, а потом есть. И у тебя так: сначала не было, а теперь – десять рублей.
– А где ты взял? Получку получил, да?
– Нет, это бабушка узнала, что я в тяжелом положении, и прислала мне сто рублей.
– Сто рублей?
Игорь громко смеется. Смеется и Ваня. Но чрезвычайно дельный вопрос приходит ему в голову:
– У бабушки не может быть ста рублей. Бабушка ведь не работает. Это, наверное, дедушка?
– Пускай дедушка. Только знаешь что? Давай о родственниках после поговорим. А сейчас купим шамовки и подумаем, как нам добраться до города Лондона.
Ваня не стал расспрашивать и удивляться. Он деловым движением, напрягая губы, сложил десятку и спрятал в карман. Потом расставил ноги в коротких штанишках и в исправных ботинках, пошевелил пальцами и бросил на свое производство взгляд сверху. Быстро присел, сложил в ящик щетки и коробки, прихлопнул крышку, взялся за ремень.
И вот ящик постукивает у Ваниного бока. Идя рядом с Игорем, Ваня спрашивает лукаво:
– А если я не хочу в… Лондон. А хочу… в Сен-Франциско?
– В Сан-Франциско? С удовольствием, – ответил Игорь, – хороший город.
4
Оригинальные приключения Рыжикова
Пирожки были сочные и вкусные, но одним движением челюстей они превращались в нежный невесомый комок, который проглатывался почти без ощущения, – только аппетит просыпался по-настоящему.
На угрюмом лице Рыжикова это отразилось усиленным блеском глаз и острой внимательностью ко всему окружающему.
У кассы стояла очередь. Окно кассира было еще закрыто, но перед окном собралось уже человек двадцать. Некоторые фигуры заслуживали внимания Рыжикова:
Это была опасная провинциальная очередь тех лет – все скромные, трезвые, бедные люди. Самым выдающимся лицом в очереди был невысокого роста человек в зимней бекеше, воротник и карманы которой были обшиты серым барашком. Но за ним стояла обозленного вида худая женщина из тех, которые дрожат за свое место в очереди, как будто в этом месте уж такое большое счастье. За нею стояли тоже женщины, и все простого звания. Деньги они зарыли под юбки или за пазухи, да и какие у них деньги? У черненькой аккуратной девчонки деньги зажаты в кулаке, крепко держит, видно, как напрягаются мускулы.
Эта станция и эта очередь плохо приспособлены для удачной операции. Люди здесь осторожные, деньги у них небольшие[70], и за деньги они держатся обеими руками. И лица у них скучные: билетов здесь на всех хватает, никто не волнуется и не может забыть о своих деньгах.