Предлагаемая книга – своего рода тренажер для молодых педагогов. Я уже говорил, что у мастера, принимающего быстрое решение, с годами выработался педагогический рефлекс узнавания ситуации. При всем разнообразии детских характеров, неповторимости их индивидуальности, места, времени и конкретных обстоятельств, в которых разворачивается ситуация, она обладает устойчивыми, повторяющимися, типологическими чертами. В ее основе лежит некая матрица поведения. Семь разгневанных матерей, которые врываются в мой кабинет с категорическим требованием перевести трудного ученика, мешающего обучаться их детям, в параллельный класс. В том или ином виде эта ситуационная коллизия повторяется. Не важно, вместе или поодиночке, движимые охранительным материнским инстинктом, женщины ставят этот вопрос ребром. Попытка суицида у девушки, вызванная неразделенной любовью к молодому учителю, первое приобщение подростков к Бахусу – подобные случаи не редкость в любой школе. Любопытно, что, когда я зачитывал некоторые из представленных в книге историй своим коллегам, директорам других школ, каждый раз получал похожую реакцию: «Признайся, старик, что эту ситуацию ты списал у меня. Мы с тобой обсуждали ее в 1980 году. Ты забыл». Такой непосредственный отклик лишь подтверждает мою мысль о типичных, повторяющихся картинках школьной жизни. Возможно, в интересах науки следовало бы систематизировать их и представить в институтском учебнике педагогики.
Однако само перечисление ситуаций, без их подробного описания и разбора, включающего анализ мотивов действий учителя и ученика в реальных конкретных обстоятельствах, мало что даст начинающему педагогу. Поэтому в книге каждая ситуация разворачивается в историю, своего рода притчу. Передача смыслов и ценностей посредством притч придумана не нами. Данная «педагогическая технология» имеет тысячелетнюю историю. Достаточно открыть Библию, чтобы убедиться в этом.
Великая Книга человечества потому и является таковой, что обращена ко всем без исключения людям, а не только к высоколобым интеллектуалам. Симптоматично, что именно начитанные люди – книжники и фарисеи – встретили Новый Завет в штыки. Я бесконечно далек от нескромной попытки создать педагогическую библию, но воспользоваться великим педагогическим методом имею право.
Метод рассказа притч выручает в труднейших обстоятельствах, даже тогда, когда имеешь дело с людьми, далекими от педагогики, например с родителями сложного ученика, которые заранее видят в тебе врага, стремящегося расправиться с их ребенком. Историю матери, категорически отказавшейся от обследования сына, у которого на наших глазах развивалось тяжелое душевное заболевание, приведшее в конце концов подростка к преступлению, я рассказываю каждый раз, когда необходимо убедить родителей своевременно, не дожидаясь беды, обратиться к специалистам. Она впечатляет своим драматизмом, заставляет, отбросив страхи и недоверие к школе, задуматься о судьбе ребенка. Помимо прочего, этот способ воспитания взрослых снимает еще одну тонкую, деликатную проблему. Как педагог, я не имею права заставить родителей обследовать даже самого трудного ребенка, хотя его поведение вызывает вполне законные опасения, представляет реальную опасность для окружающих детей. Мало того, не будучи психиатром, я не смею заикнуться о возможном диагнозе, даже если проявленная симптоматика очевидна. Любое неосторожное слово немедленно приведет к взрыву возмущения и агрессии в адрес школы.
Чужая история помогает более трезво отнестись к собственной ситуации, какой бы драматичной она ни была, рождает психотерапевтический эффект снятия напряжения, переводит разговор в практическое русло. Учитывая все эти моменты, я совершенно не возражаю, если какая-то из представленных в книге историй в случае необходимости будет использована моими коллегами как их собственная. Это будет тот самый случай, когда «ложь во спасение». Что поделать, и это средство продолжает оставаться в арсенале педагогики. В какой конкретной школе разворачивалась педагогическая ситуация – не имеет большого значения. Важно то, что ситуация подлинная, поучительная и при определенных условиях может быть использована в качестве инструмента влияния на людей.
Накапливая опыт администратора, постепенно, с годами я начал осознавать, что рассказанная история является эффективным способом управления. Во-первых, как уже неоднократно говорилось, это помогает выработать у начинающего педагога узнавание ситуации. Он взволнован, сбит с толку, столкнувшись с тем, чему не учили в институте, просит совета, как выйти из сложного положения. Не будешь же в такой обстановке читать ему академическую лекцию по проблемам конфликтологии и проводить с ним одним психологический тренинг. «Успокойтесь, коллега, ситуация не так драматична. Помнится, мы уже имели дело с чем-то подобным десять лет назад». Далее следует подробный рассказ о том, каким способом тогда вышли из трудного положения, какие совершили ошибки, их повторять сегодня нежелательно. Главное – в такой беседе педагог узнает, что его личная педагогическая драма не является уникальной. Одно это примиряет с действительностью, снимает стресс, заставляет взглянуть на сложившуюся ситуацию несколько со стороны. Кроме того, сопоставление собственной истории с ей подобными позволяет искать решение по аналогии, но с непременным учетом ранее совершенных просчетов, а также конкретных обстоятельств, связанных с личностными особенностями участников истории сегодняшнего дня.