Социолого-экономическая позиция марксизма победила одним уже фактом торжества Октября, и сколько бы ни пытались «теоретически» развенчать Октябрь, с каждым годом почва под вражеской позицией оказывается в этом вопросе все менее прочной. Приходится поэтому задумываться уже не только над предупреждением «Октябрей», но и над методом вталкивания палок в колеса послеоктябрьского социалистического строительства.
Здесь на службу в одну из первых очередей будет приглашена психофизиология человека, которой предъявят заказ обосновать «биологическую неосуществимость» социализма или, «в худшем случае», большевистского темпа социалистического роста.
Странно, что отдельные марксисты не рассмотрели еще на историческом горизонте зарождения этого заказа. Заказ не только надвигается, он уже дан и начинает аккуратно, послушно выполняться. Пока выполняется без шума, без общих деклараций, тем более зорки должны быть мы. Не наткнуться бы нам на такие готовые «неопровержимые» научные выводы о человеке, о темпе его развития, о биологических его качествах, о методах воспитательного на него влияния, — на такие выводы, которые оставят нас без научного компаса в повседневном, бытовом строительстве социализма. А подобные выводы уже имеются, и тормозящие палки, притом толстые, искривленные палки, в колесницу социалистической педагогики уже вставлены.
Именно пролетарской педагогике пришлось первой столкнуться, притом на практике столкнуться, с реакционными уклонами в области понимания человеческой психофизиологии. Независимо от общих философских споров о «психике и физике», вне связи с ботанико-зоологической дискуссией о наследственности, лоб о лоб столкнулась новорожденная советская педагогика с голой, жгучей человеческой практикой в этих областях.
Классовый заказ советской педагогике был дан вполне ясный, четкий не возбуждающий сомнений: воспитать людей, соответствующих нуждам социалистического строительства, притом воспитать их так, чтобы они не пассивно обслуживали социализм, но энергично помогали бы максимальному ускорению его темпа.
Как расшифровать этот заказ? Ликвидируй с детских лет дооктябрьскую гниль, с первых лет жизни человека готовь его к классовым боям и социалистической практике, помоги ему сделаться диалектическим материалистом, дисциплинированным пролетарским коллективистом, закаленным, смелым, трудовым и боевым революционным активистом, культурным и организованным строителем социализма, — таков был недвусмысленный октябрьский заказ нашей педагогике.
«Но годится ли человек для такого заказа?» — ехидно запросила антропобиология. «Если бандитский захват власти возможен, все же нелепые „строительские“ чаяния этой бандитской власти неосуществимы, так как разобьются о мощную скалу человеческой психофизиологии. Большевистская авантюра сломает себе ноги, споткнувшись на человеке, на его биологических закономерностях».
Как видим, именно педагогика в первую очередь столкнулась с остро практизированной проблемой о психофизиологии человека. Именно для нее первой абстрактный спор оказался совсем не ко времени.
В самом деле, если мировому пролетариату до нашего Октября было не до педагогики (педагогика баррикад и забастовок — не педагогика детства), после Октября у власти, ответственный за судьбы социализма, он не может обойтись без своей педагогики детства. Недаром и западные компартии, а вместе с ними и левые педагоги Запада с такой жадностью всматриваются в наши педагогические искания, зная, что как теперь[59] для завоевания власти, так и потом, после завоевания власти им понадобится своя педагогика, которой пока еще нет.
Педагогической дискуссии предстоит сделаться одной из серьезнейших научно-классовых дискуссий во всем мире, и объектом этой дискуссии явится наука о психофизиологии человека, о психофизиологических закономерностях человека, о воспитательных его возможностях и тормозах. Именно этой дискуссии предстоит на практике разрешить исчерпывающим образом вопрос о действительном существе марксистской психологии, о действительно пролетарской трактовке наследственности и о прочих спорных вопросах психофизиологической теории. Начало этой практической дискуссии уже налицо.
До февраля самой «революционной» педагогической теорией в России была платформа так называемого свободного воспитания. Буржуазия, недовольная тиранической опекой самодержавия над собою и своими детьми, требовала свободы детского самоопределения. Это требование опиралось на «авторитетную» биологическую теорию, на так называемый биогенетический закон, обязывавший педагога к невмешательству в детскую жизнь.
59
Мировые компартии, комсомол, пионерское движение пролетарски заостряют сейчас ряд основных педагогических проблем. Это не тактика «социалистов».