С другой стороны… а как по-другому? Войну ж не я выдумал, а войны без потерь не бывает. Если мы эти полчаса не выиграем, да еще кто-то — такие же полчаса, и еще, и еще… Вот так в четырнадцатом тормозили россиян с сепарами. По полчаса. По пятнадцать минут. Разменяв время за жизнь. Чтоб тут чуть глубже вкопаться. А тут — успеть поставить орудие. Здесь — танк. А тут — просто окоп копнуть. Так было там, где я не был, — под Иловайском, в ДАПе, в ЛАПе, в Дебальцево, в Марике. Для каждой позиции, которую тогда копали, время было куплено чьими-то жизнями. Может, сегодня или завтра мы тоже заплатим по этому счету. Война, мля. Все-таки в чем-то прав был Мастер со своим фатализмом. Но как бы ни повернулась вся эта херня, мы остаемся здесь. Командир, даже такой херовый, как я, должен быть со своими всегда.
Многое в поведении ротного становилось понятным. И вечные дерганья по поводу и без, и попытки всё держать на контроле, и нервы, нервы, вечные нервы.
Так, Мартин. Воин фейсбучный. А давай-ка ты успокоишься, вдохнешь-выдохнешь и перестанешь хоронить всех заранее. Давай-ка ты подумаешь головой и не будешь ссать от одной мысли о том, что через пару-тройку часов тут может быть очень дымно, очень громко и очень хреново. Подумай. Придумай что-то. Подготовься максимально. И не смей рефлексировать перед людьми. Назвался командиром? Тогда стой и не гунди лишнего. «Поня́л?» — сказал я сам себе голосом комбата, и сам себе ответил: «Поня́л». Полчаса, говорите? Фигня-вопрос.
— Будет вам полчаса, — сказал я вслух. — Мастер, будь так любезен, позови еще и Санчо.
— Добро, — Мастер даже не стал мне указывать, что я и сам мог позвать по радейке, просто отвернулся и забубнил в «баофенг».
Открылась дверь, впустив клуб снега. Президент, худой и в полном обвесе, со зброей, даже в броне и с невероятно элегантной арафаткой цвета «нежный койот», хромая, шагнул на КСП. От же ж франт. Следом за ним втиснулся одетый в черный пуховик невысокий плотный Санчо. Судя по пакету в руках, Санчо направлялся в баню. Ну вибачай, дорогой. Санчо тут же снял мгновенно запотевшие очки, оглянулся, дернул Президента за край шемага и невозмутимо протер окуляры. Следом за ними на КСП прокрался невозмутимый Саня Лис.
— Вечір в хату, — поздоровался Серега, потом увидел Яноша и поправился. — Бажаю здоровья.
— Здрасте, — буркнул Санчо и с интересом уставился на меня. — Шо случилось?
— Комиссия из генерального штаба приехала. — Я внимательно, с ног до головы, оглядел Президента. Тот приосанился. — В ставке Муженко ходят невнятные слухи, что младший, так сказать, сержант с редкой фамилией «Кучма» позволяет себе вдягати нестатутний одяг, а до вимог керівних документів ставиться зневажливо. Нехтує, так сказать.
— Звиздять, — тут же отверг обвинения Серега. — Не було такого.
— То-то ты в горке ходишь!
— А сам?
— От бачите, товаришу генерал-майор! — я обернулся к откровенно смеявшемуся Яношу. — Як ви і говорили, нехтує у ізвращьонной формє. Прєдлагаю, не відкладуючи справу, расстрєлять.
— З РПГ сам будеш стріляти, — тут же ответил Президент.
— Ахрана-атмєна. Тогда наполягаю розстрілять Санчо, він з РПГ стрілять не вміє.
— Во-первых, умею, а во-вторых, твой горловский украинский ужасен, — с достоинством ответил Санчо и поежился. — Что случилось? Я в баню шел. Ща Федя всю воду потратит.
— Знакомьтесь, — я показал на все еще смеющегося замкомбата. — Это Янош, заместитель Славяна. На вечер намечается война.
— Большая? — тут же поинтересовался Лис. — Я еще не купался.
— Так, давайте не затягивать, — Янош поднялся из-за стола. — Задачи сам нарежешь. Что еще хотел сказать. Во-первых, ты в «телеграме» есть?
— Не. Я в мессенджере есть.
— Скачай телеграм и свяжись со мной.
— Принял.
— Второе. ДРГ. Да, я знаю, знаю, но — есть инфа, что вся муйня начнется не с арты, а с того, что матерые уродцы залезут на ВОП и какую-то херню утворят.
— Та ну, — я скривился. САУ — это гарантированный головняк, а залезть на ВОП и кого-то прибить — то еще бабушка надвое сказала, получится чи нет.
— Имей в виду. И в-третьих. Мы думаем, что никто не будет ровнять именно вас.
— А кого?
— «Эверест», — сказал Янош и кивнул водителю. — Думаю, что они попытаются снести «Эверест».
— Мля, — сказал я. — Логично.
— Все, я поехал. Проводи.
Мы вышли «на улицу» и молча прошлись до опоры. Водитель, подхватив АКСУ, нырнул в пикап. Черный выхлоп опять рассеялся в стылом воздухе, чихнул остывший двигатель. О, а снег-то заканчивается. Из бани раздавались голоса, стук тазиков и шум воды, из дверей шел пар. Точно, вода б не закончилась с такими темпами…
— Информируй меня обо всем, — сказал Янош и распахнул переднюю дверку. Заднего сиденья в пикапе не было, пол был завален брониками, виднелся ствол АКСа и папки с какими-то бумагами. — Если что важное, то звони.
— Точно «Эверест» снести хотят?
— Точно. Очень уж удачно мы там стали. Но ты не расслабляйся. Ты и «ноль-пятый» с двух сторон «Эверест» прикрываете, заехать напрямую они на него не смогут, а тупо обстреливать уже не будут. Они его месяц херачили, но наши вкопались, и смысла особого нет. А вот накрыть так, чтобы подошла техника и высадила пехоту, — легко.
— Но они ж тогда четко с востока подойдут, не мимо нас.
— Напрямую с «Амонскладов» техника не зайдет, единственный шанс — это выйти на броне напротив вас, пройти КПВВ… Шо там, кстати?
— Один вроде «Спартан» с «дашкой». Но йому капец, вроде движок накрылся. Просто стоит, не едет. Ну и стрелковое. И фанерные домики.
— Ну ты сам все понял. Пройти КПВВ, за «Параллелью» свернуть налево — и все, единственный съезд с «Эвереста» закрыт. И нас отсечь можно.
— Ехать туда на технике — тупо.
— Тупо — не тупо, а учесть ты… мы это обязаны. Все, давай. Докладывать не забывай.
— Понял-принял.
— И не пиши об этом в фейсбуке!
— Мляаааа….
Пикап развернулся, чуть буксанув, и погреб по полю, перемешивая свежий снег с черноземом. Позвонить Васе? Позвонить комбату? Позвонить домой?
Не. Пойду-ка я помоюсь. А то шось не день, а сплошные нервы.
— … чшшш … на терриконе… — зашипела рация.
Это когда я ее успел включить?
— Это Мастер. Повтор, повтор.
О, Толик с КСП связывается.
— шшш… опять вроде движ на «сером».
— Мастер, — вклинился я. — Иди и насыпь по этому уроду, бо он задолбал.
— Мартин, я Мастер. Понял-принял. Он, кстати, нас слушает.
— Да на здоровье. Пусть хоть кино снимает. Задолбал.
Я кинул «баофенг» в карман и задрал голову. Снег окончательно перестал, тучи светлели. Скоро вечер. Все, Мартин, не парься. Точнее — парься, но в бане. Аааа, стоп, меня ж пацаны ждут.
— Санчоооо! — закричал я. — Бери Гаранта и вылазьте с КСП!
— Идем, — глухо раздалось изнутри, и послышался звон крышки казана. Все, капец Шматковской каше, кажись, доели. Хорошо, что я борща успел похлебать у Петровича, дай ему Бог здоровья.
Я кратко пересказал суть разговора с Яношом, добавил инфы от комбата и от начштаба. Поручил Санчо проверить все машины, поднять Дизеля и на вечер быть готовым к эвакуации раненых — по нашему распорядку водители участия в бою не принимали. На словах «подарил» им Сепара и Кирпича в помощь. Серега пошел проверять выстрелы к РПГ-7 и «мухи». Треба ему «двадцать-шестую» отдать, в кунге висит у входа, на нее Вася куртку обычно вешает. Лис решил с баней повременить и пойти проверить единственный наш СПГ. Ярик с КСП напомнил, что пора вже и стол готовить на вечер, праздник все-таки. С бани тянулись распаренные пацаны, я шагнул в кунг, собрал чистое белье и мыльно-рыльные и поставил качаться «Телеграм» через наш слабенький вай-фай. Открыл еще раз мессенджер, написал Васе «все норм, перезвоню позже», потом открыл диалог с Костей. Черные буковки на синем фоне — переписка с человеком с соседнего террикона. Что ему написать? Написал «как дела?» и полез искать под койкой резиновые тапки. Два раза стукнулся головой, наглотался пыли, не нашел второй тапок, поэтому взял Васины. Пискнул мессенджер. «Все отлично, кофе пью», — пришел ответ. Как же написать, мля… «В курсе про вечер?» «Все в курсе», — пришло тут же. «Шо думаешь?» — написал я дебильный вопрос. «Ничего. Кофе надо побольше заварить)))», — ответил Викинг.