— Гля, свежачок пришел ночью. — Я достаю мобильник и показываю смску.
С неизвестного мтс-ного номера ближе к утру пришло сообщение «Український солдате, кидай зброю, тебе сливають твої командири!»
— «Сливають», — хрюкает Серега. — Ну-ну. Відмили гроші.
— В смысле?
— Ну це ж понятно. Відмили бабло тупо на пропаганду. Наїб@ли москалів.
— Серджио, поясни, бо ото я потерялся в твоем потоке мысли.
— Ну от смотри. — Президент разваливается на подертой дерматиновой сидушке и опирается на скрипнувшую АСТ. — Ось десь там у де-ен-ер є якийсь відділ пропагади. Чи якась структура, яка, тіпа, відповідає за разложеніє нас.
— Разложение — это то, шо ты сейчас делаешь, разлегся тут и вещаешь. Еще и треногу ломаешь. Есть же умное слово «деморализация».
— Та хоть би хєр, нехай буде дєморалізація. І ось їм тре шось робити, шоб освоїти бюджет. Так? Так. От вони рассилку замутили і такіє до кураторів «Провели спєцоперацію, разло… деморалізовано тридцять процентів української армії».
— И шо?
— І то, шо куратори на це ведуться і щє бабла ввалюють. А по факту ж — хєр, а нє дєморалізація. Воно ж нєефективно. Ось ти сильно напугався? Зброю кинув?
— Бггг.
— Отож. Отак вони доять москалів на бабло, рахуй, вже третій рік.
— А. Ну норм. А ты, я смотрю, подкованный в информационной войне. Минстець прям. Я аж заслушався.
— Шо ти мене подкалуєш постоянно?
— Хто, я?
Минуты протекают, рассвет окончательно засыпает, и просыпается взводный опорный пункт. Вон не легший спать Сепар потащился в палатку за продуктами, сейчас найдет банку тушенки и сожрет ее с хлебом. От же ж люди, не хотят готовить, шо с ними делать? Мастер в зимних зсушных штанах с подтяжками оценивающе смотрит на груду бревен, рядом сонный Ваханыч кутается в бушлат Мастера, пытаясь подкурить на ветру. Я смотрю на часы. Скоро за Ляшко ехать, а Вася спит. Шо за фигня? В конце концов прошу Мастера сходить тихонько в кунг и глянуть на коммандера. Мастер очень смешно пытается идти на цыпочках в дутиках, но с задачей справляется — Вася спит, завернувшись в свой синий холодный спальник, и намерений просыпаться не проявляет. Я плюю, иду в кунг сам, снимаю командирскую радейку, вытаскиваю из подсумка Васин телефон и ключи от «лендровера». Прикрываю дверку — нехай спит, раз хочет, и без коммандера съездим.
— Мастееер… — зову я, топая обратно на пост.
Президент, бросив рации, пытается установить треногу АСТ посредине дороги. Тренога поломана и ровно становиться не хочет.
— Чего?
— А съезди за Ляшко на заправку, а? Чи постой в наряде, я сам съезжу. Но мне, честно говорю, впадлу.
— Тю, а шо такое? Он же вроде до завтра протерялся, не?
— Не, там беда с билетами для жены. Сегодня вернется. Съездишь?
— Лехко. Жди пять минут, оденусь. Тебе смска приходила от сепаров?
— Ага. Смешная, скажи?
— Ну. «Сливають». Во дебилы…
— Воу-воу, ваенный! Палегше! Ты куда собрався? А крыть блиндажа хто будет? — подходит недовольный Ваханыч.
— Бойовий наказ. Ніхто, крім мене, и все такое. Тре Ляшко встретить.
— В Ваху?
— Не, на «Параллель».
— Поехали.
— Ты ж хотел блиндаж делать?
— Хот-дог же. Свежий.
— А, ну это да. Это конечно. Это решает…
Вася не просыпается, даже когда «лендик» с ревом уносится вниз. Коммандера вырубило всерьез, и я опасаюсь, что его не то что обстрел — запах домашних котлет, которые наверняка привезет Ляшко, не разбудит. Солнце щедро сыпет лучи на тускло-рыжую глину и светлые камни, у меня по-прежнему хорошее настроение. Звонит «Банкир» из Чернигова, просит переслать копию первой страницы паспорта Ярика, бо он к комиссии по УБД готовится и пересматривает документы. Пока Ярик бегает за паспортом, я вижу, что Серега наконец установил АСТ и теперь пытается вести наблюдение куда-то в сторону востока. Варва лузгает семечки и лениво сверху наблюдает за Кирпичом и Доки, которые пытаются найти в бане немного теплой воды, чтобы умыться. Чистюли, блин, какие. Варва доволен, бо сегодня они ночевали в своем новом блиндаже.
Приходят из наряда Прапор с Козачком, Прапор начинает давать умные советы, выбешивая Серегу, Козачок молча допивает мой кофе. Я вспоминаю, что в кунге лежит стократная волонтерская труба, но Президенту об этом не говорю, нехай дитина помучится с допотопной советской АСТ. Приходит молчаливый Федя с непременной термокружкой. В кружке, как всем давно известно, смесь зеленого чая и сахара, примерно один к одному. Хорошо Скорпиону, никто у него не просит «дай попить», такую гадость даже ко рту подносить стремно. Федя садится на перекрытие щели возле «Чарли» и начинает слушать всю эту перепалку. Кажется, мы его развлекаем.
— … як ти разговаріваєш з цілим сержантом, скотина!.. — слышится с дороги.
Федя довольно жмурится.
— Сержант? Целый? А ты знаешь, с кем ты разговариваешь?
— З ким?
— С целым прапорщиком!
— Шах и мат, Сереженька! — кричу я. — Упал-отжался! Струмко!
— Идиоты… — лениво добавляет Федя и опять довольно жмурится, подставляя солнцу бледную кожу. — Какие прекрасные идиоты…
Вася не просыпается и к обеду. Обед сегодня богат — две набитые едой сумки «мечта оккупанта», привезенные Ляшко от жены, позволяют разделить домашнюю еду на всех. Я запихиваю в рот половину пирожка с капустой, хватаю кусок жирной буженины и иду пинать Президента. По плану у нас сегодня — чемпионат роты по стрельбе…
Через три часа на Васин телефон позвонит комбат и спокойно спросит «Какого хера?» Я разверну целую теорию о том, что тотализатор — это прекрасно, это очень возбуждает экономику роты и поднимает соревновательный дух. Комбат повздыхает и спросит, зачем в фейсбук было выкладывать? Я сделаю извиняющийся тон и поклянусь страшной пехотной клятвой «шоб мне служить в ВСП в Волновахе», что больше так делать не буду. Комбат мне не поверит и, естественно, правильно сделает.
Рапорт
Дійсним доповідаю.
Чемпионат по стрельбе из лука прошел в теплой дружественной атмосфере подколок, криков, аплодисментов и снова подколок. Дисциплина «AK-only», правила:
Мишень — черный гонг размерами 20×30, расстояние 100 м, попадание засчитывается по звону гонга. Без коллиматоров. Десять патронов, в отборочных нужно два попадания для входа в четвертьфинал.
Участвовало шестнадцать организмов разной степени мобилизации, считал и объявлял семнадцатый, то есть, я, остальные болели. От вылетевших постоянно звучали предложения разной степени разумности, от желания обмотать раненый гонг турникетом и затампонировать квиклотом — до кровожадного «расхерачить из РПГ, шоб не мучался».
Отборочные прошли не все, всего в четвертьфинал прошло двенадцать военных.
Результаты четвертьфинала: от одного попадания до восьми. Слабенько. В четвертьфинале нас покинуло шестеро, а еще шестеро мощно покурило и вступило в полуфинал с результатами 5, 5, 6, 7, 7 и 8. Полуфинал принес вылет одного человека, так как результаты были 9, 8, 8, 7, 7, и только Джонни выдал слабенькие 5.
Вообще к полуфиналу люди пристрелялись, начали учитывать ветер, да и втянулись, взял азарт…
Итак, потом еще два стрелка покинули группу спортсменов, а именно — Прапор и Козачок, и тройка лидеров вступила в неравный бой с автоматическим оружием СССР. В тройку вошли:
— Скорпион, младший сержант, лидер по количеству забитых мячей. Большой, молчаливый, спокойный. Характер нордический. ТВО командира взвода.