Клин-затвор был собран, мы доложили: «Готовы к работе». И тут же нам начали поступать координаты целей, по которым мы начали активно работать. Мы израсходовали весь комплект БК, включая НЗ, в общем количестве 150 снарядов буквально за 6–8 часов…
Перед тем как наш БК закончился, мы передали эту информацию в штаб, на что нам сообщили: «Боеприпасы будут».
Ждать их нам пришлось долго, и когда они приехали, мы сильно охренели, ведь нам привезли 120-е мины, а ими мы ни разу не работали… Благо наш командир был бывший миномётчик.
Мины нам привезли, потому что склад с БК, где находились снаряды, был уничтожен утром, а ждать подвоза так долго пришлось по той же причине. После того как мы выгрузили БК, он провёл нам инструктаж, как работать с минами, а учились мы прямо во время боя.
Хаттори Ханзо
Пушка С-60/АЗП-57
Очень капризная, но очень точная и опасная для противника в хороших руках. Наше орудие было установлено на борту «Урала-4320».
Экипаж, к которому меня приписали, уже давно работал на этой пушке. Они, можно сказать, стали одними из первых, кто начал работать на нашем направлении. Уже после этого другие ШО[29], увидев эффективность данного орудия, решили заиметь и себе такие же.
Наш экипаж состоял из пяти человек: заряжающего, вертикального наводчика, он же и командир орудия, наводчика горизонтали и по совместительству стрелка (да, на орудии два наводчика), ещё были механик-водитель и… человек, стоящий на утыканиях, так мы его называли. Он стоял там, откуда вылетают гильзы, и главным его инструментом на этом месте был крюк (специальное устройство из комплекта ЗИП[30]), с помощью которого он доставал застрявшие гильзы либо снаряды, капсюль которых не сработал. Иной раз у выстрелов, в которых не сработал капсюль при «аборте», снаряды застревали в стволе. Стоящий на утыканиях фиксировал этот момент и давал команду командиру орудия: «Стоп стрельба». От этого человека в буквальном смысле зависели наши жизни. Почему? Напишу ниже.
После команды «Стоп стрельба» уже заряжающий вступал в игру, доставал специально подготовленную гильзу с порохом (без снаряда), заряжал её, и застрявший в канале ствола снаряд отстреливали, после чего работа возобновлялась. Также в задачи человека, стоящего на утыканиях, входило ловить гильзы и отбрасывать их в кузов «Урала». Делал он это для того, чтобы после стрельбы гильзы не демаскировали местность, на которой мы работали.
Также в его задачи входило опрыскивать затвор солярой с помощью пульверизатора. Это помогало при активной стрельбе, потому что затвор быстро засирался остатками пороха, солидола и бумаги, в которую были обернуты выстрелы. Выстрелы перед выездом мы чистили и тоже обливали солярой, чтобы минимизировать риск утыканий.
По поводу соляры: пушка её очень любит. Обслуживали элементы орудия и чистили мы её только ею. Пришли мы к этому методом проб и ошибок, начинали с солидола (смазывали механизмы) после чистки, но во время следующих стрельб этот солидол превращался в кашу и тоже засирал подвижные части орудия, после чего этот метод мы исключили.
В день мы отстреливали от ~100 (за один выезд) до ~200 снарядов – в зависимости от поставленных задач. Самое большое количество выпущенных снарядов, запомнившееся мне, составляло ~300 штук за два выезда. Пушка, как я уже писал, очень точная, ею можно работать как по точечным целям, так и по площадям.
Запомнился эпизод от марта 2022 года, когда мы складывали подъезд, в котором находились противники, а через один подъезд в этом же доме расположились наши силы. Благодаря точности орудия и работе расчета эта задача была успешно выполнена.
Чаще всего работать приходилось с закрытых позиций. Связано это было с тем, что рельеф местности в районе, в котором мы работали, не позволял стрелять прямой или полупрямой наводкой. Также это было связано с безопасностью самого орудия и его экипажа. Уже после того как мы заехали в город, рельеф местности позволил разгуляться на полную, мы находились на (условно) одной горе, а противник – на другой, сам город лежал в низине, посередине его разделяла река.
Слабыми местами у пушки являются в основном элементы механизма затвора, конкретно это верхняя «лапка» – больше всего страдает, ещё подпружиненная «шпунька» – фиксатор выбрасывателя: та, в свою очередь, зачастую терялась во время стрельбы (это, как я считаю, один из изъянов орудия), и автоматическая пушка превращалась в полуавтоматическую, гильза в этом случае не выбрасывалась, и её приходилось доставать вручную. В общем, из-за этой мелкой детали размером с фалангу мизинца пушка была не в БГ, и дальнейшая её эксплуатация в данных условиях не представлялась возможной. Уверен, создатели данного орудия и в мыслях не могли представить, что их детище станут использовать не по назначению и начнут ху… рить с неё до оп… зденения, так что у той от нагрузок будут вылетать детали. Это ведь зенитное орудие, и создавали его для работы по воздушным целям в составе батареи. В дальнейшем, чтобы не терять важную деталь (а теряться она начала при каждой стрельбе), мы её приварили, после чего работа пошла на лад.
29
ШО – штурмовой отряд. Особенностью организации ЧВК «Вагнер» являлось то, что артиллерийские расчеты в начале СВО входили в состав штурмовых отрядов, а не являлись отдельными подразделениями со своим подчинением. Связано это было с тем, что ЧВК «Вагнер» изначально состояла из штурмовых отрядов и все сотрудники проходили именно этот вид подготовки. – Прим. ред.