"Видно, все-таки придется возвращаться на это гребанный остров. Не хотелось, конечно… Но это – самый малый риск из всех, которые возникают, если я захочу приобрести себе для "дела" "Калаш". А то, что без серьезного оружия на "точке" лучше не появляться, ясно даже такому тупому валенку, как я. Та рожа, которая рассматривала "голубков", наверняка лет десять где-нибудь в спецназе ошивалась и только потом подалась в киллеры. Этих "птиц" "по полету" видно за километр. Такие бойцы хоть двадцать человек голыми руками устряпают. Что уж говорить про одного зачуханного физрука, который только и умеет что, так это стрелять немного? Да наверняка ТЕ стреляют лучше меня – быстрее, точнее… Мой шанс только в том, что у меня есть фактор внезапности. Я знаю про них, а они про меня – пока нет.
А ну, как узнают?
От таких далеко не сбежишь – будь ты хоть действующий мастер спорта по легкой атлетике: пуля догонит. А я и не мастер, и не действующий…
Нет, нужен автомат.
Значит, опять – Волчий остров.
Но Игорь и Миша знать ничего не должны".
…Лодка Быкову не понравилась. Обшарпанные, крашенные много лет назад дюралевые борта лишь в некоторых местах сохранили остатки краски, первоначальный цвет которой сейчас установить мог разве что эксперт. Лодочный мотор вообще никак не хотел заводиться, он "чихал", "кашлял", злобно плевался сгустками темно-синего дыма. Однако хозяин мотора не сдавался, раз за разом накручивал почерневший от моторного масла и времени кожаный ремешок и с какой-то обреченной остервенелостью дергал его на себя. Все это было похоже на реанимацию покойника, который сам, к тому же совершенно не хочет возвращаться к жизни.
Хозяин этого "чуда" – загорелый до черноты мужик неопределенного возраста, сохранивший на лице, однако, не только следы бурной молодости, но и все признаки "мачизма", бывшего, со всей определенностью, когда-то неотъемлемой частью его жизни. Про таких типов обычно говорят, что вся его биография – на его лице.
На лице хозяина лодчонки, действительно читалась если не вся его жизнь, то, по крайней мере – те ее часть, в которой он волочился за женщинами (понятно, что успешно), много пил, мало трудился. Темные длинные с проседью волосы, правильной формы лицо, длинные изящные пальцы, завершающие узкие кисти на тонком запястье… Все это говорило о том, что физическим трудом мужчина в жизни занимался мало, или не занимался вовсе.
С этим мужиком Быков познакомился почти случайно. Заехал в жилпоселок номер один, единственной улочкой протянувшийся вдоль шоссе на обкомовские дачи, поспрашивал, у кого здесь можно купить подержанную лодку. Ему ткнули пальцем на дом с облупившейся беленой штукатуркой.
Хозяин дома устал, наконец, дергать "умерший" двигатель, бросил ремешок к себе под ноги, присел на чурку рядом с лодкой, подолом рубахи вытер крупные бисеринки пота, выступившие на загорелой до бронзоты лысой макушке, лице, груди. Похоже, он и сам понял, что сегодня ему завести мотор не удастся. А это значит, что и продать его – тоже.
– А вы кто по профессии? – неожиданно для самого себя спросил Быков.
– Я? – не понял вопроса "экс-мачо". – Фотохудожник. Всю жизнь работал фотографом.
Больше вопросов можно было не задавать.
"Типичная история. – Думал Серега. – Красавец-мужчина, большие и легкие по советским временам деньги. Особенно для тех, кто мог снимать на цветную пленку. Этот, судя по всему – мог. В "застольные" времена такие, как он, за день зарабатывали больше, чем я – за месяц. Денег было – сколько хочешь. На жизнь, на водку, на женщин… А потом деньги кончились, пришла старость, стал никому не нужен".
– А почему оставили работу?
– Заказов не стало. Зачем кому-то заказывать фотографии у меня, если любой с "мыльницей" может за день наделать хоть сотню снимков? А потом напечатать их в этих центрах. Которых теперь – на каждом углу, как клопов – в старой кровати. – Он засмеялся собственной шутке. – Ну, так что, брать будешь? – Без надежды услышать положительный ответ, все-таки спросил "экс-мачо".
Быков задумался. Дешевле, чем ему отдавал двигатель и лодку этот состарившийся прожигатель жизни, ему все равно не найти. И при этом не факт, что другой мотор все равно не подведет его где-нибудь посредине Обского моря. Двигатель, перед тем, как ставить его на лодку и выходить на нем в море, все равно придется "перетрясать". Так что, какой смысл тратить время и деньги еще, они все равно не лишние? Особенно – время.
– Беру! – Чуть более решительно, чем следовало, ответил он бывшему фотографу. – Тот удивленно посмотрел на гостя, но благоразумно промолчал – так, на всякий случай, чтобы "клиент" не передумал. – Беру, но с небольшим условием.