— Я подумала пройтись пешком, — сказала Эллисон. — Давно я не гуляла по Пейтон-Плейс.
Родес внимательно посмотрел на ее.
— Завтра утром город будет на том же месте. Лучше я подвезу тебя. Ты выглядишь немного устало.
Эллисон слишком устала, чтобы спорить.
— Хорошо, — сказала она, — мой багаж на улице.
Они ехали по Железнодорожной улице, и Эллисон тупо смотрела в окно. Он не изменился, подумала она. Не изменились ни камни, ни травинки, ни дома. Все так же.
— Слышала о Селене Кросс? — спросил Родес.
— Да, — ответила Эллисон, — это главная причина моего приезда. Думаю, из этого может выйти неплохой рассказ.
— О? — спросил Родес. — Все еще пишешь рассказы для журналов? Жена всегда их читает. Ей нравится.
— Да, все еще пишу для журналов, — сказала Эллисон и подумала, что мистер Родес тоже не изменился, такой же любопытный, как и всегда.
Она подумала, что бы он сказал, если рассказать ему о романе, который она писала целый год и который оказался недостаточно хорош. Он был бы рад. Мистер Родес всегда радовался чужим неудачам.
— Как ты узнала о Селене? — спросил он. — Тебе позвонила мама?
— Нет. Прочитала в газете.
Мистер Родес остановил машину.
— Ты хочешь сказать, что об этом печатали в нью-йоркских газетах? Они все знают — там, в Нью-Йорке?
— Нет, конечно, нет. В Нью-Йорке есть человек, который торгует ностальгией. У него киоск на Бродвее, он продает копии провинциальных газет. Как-то я проходила мимо и увидела заголовок в «Конкорд Монитор» четырехдневной давности.
Родес хохотнул.
— Наверное, сильно разволновалась, увидев что-то о Пейтон-Плейс в центре Нью-Йорка.
«Нет, совсем нет, мистер Родес, — сказала про себя Эллисон. — Я была слишком занята мыслями о другом, чтобы интересоваться Пейтон-Плейс. Понимаете, я только что провела весь уикенд в постели с мужчиной, которого люблю и который оказался женат».
— Да, — сказала он вслух, — очень разволновалась.
— Да, здесь из-за этого такая суматоха, — сказал Родес. — На улицах просто не протолкнуться. Полно репортеров, туристов и просто любопытных из Уайт-Ривер. Суд завтра. Ты пойдешь?
— Думаю, да, — сказала Эллисон. — Завтра, возможно, Селене понадобится каждый друг из тех, что у нее есть и были.
Родес хохотнул, и Эллисон показалось, что в смехе старика было что-то непристойное.
— Никто и не думает, что она сделала это. По крайней мере, не сама. Ну, вот твой дом. Подожди минутку, я помогу тебе донести вещи.
— Не беспокойтесь, — сказала Эллисон, выходя из машины, — Майк выйдет за ними.
— Да, Майк, — Родес снова хохотнул. — Этот грек, за которого вышла твоя мать. Как тебе нравится, что теперь он твой отец?
Эллисон холодно посмотрела на него.
— Мой отец умер, — сказал она и пошла по дорожке к дому.
Констанс и Майк вскочили от удивления, когда в гостиную вошла Эллисон.
— Привет, — сказала она, стоя у дверей и стягивая перчатки.
Они подбежали к ней, начали целовать и спрашивать, ужинала ли она.
— Но, дорогая, почему ты не сообщила нам, что приезжаешь? Майк встретил бы тебя на станции.
— Мистер Родес подвез меня до дома, — сказала Эллисон. — В поезде я съела сэндвич.
— Что-нибудь случилось? — воскликнула Констанс. — Ты такая бледная, у тебя измученный вид. Ты не заболела?
— О, ради всего святого, мама, — нервно сказала Эллисон. — Я просто устала. Долгая дорога, в поезде было жарко.
— Хочешь выпить? — спросил Майк.
— Да, — благодарно сказала Эллисон.
Что-то не так, подумал Майк, смешивая для нее «Том Коллинз». Что-то случилось. Она выглядит так же, как в детстве, когда убегала от чего-то неприятного. Мужчина?
— Я пыталась дозвониться до тебя насчет Селены, — говорила Констанс, — но девушка, с которой ты делишь свою квартиру, сказала, что ты поехала к кому-то в гости в Бруклин. Как зовут эту девушку? Никак не могу запомнить.
— Стив Вэлейс, — сказала Эллисон, — и я не делю с ней свою квартиру. Она делит со мной свою.
— Стив, — сказала Констанс, — вот так имя. Разве ты не говорила мне, что ее зовут Стефания?
— Да, — ответила Эллисон, — но так ее никто не зовет. Она ненавидит, когда ее так называют. Бедняжка Стив. Надеюсь, она сможет найти кого-нибудь, с кем разделить свою квартиру. Я не вернусь обратно.
— Что-то случилось? — тут же спросила Констанс.
— Я уже говорила тебе, мама, ничего не случилось, — сказала Эллисон и расплакалась. — Просто я устала и мне надоел Нью-Йорк. Все, что я хочу, это чтобы меня оставили в покое!