Она прибыла в Нью-Йорк в сентябре, через три месяца после окончания средней школы. Констанс настаивала на том, чтобы Эллисон остановилась в одном из этих депрессивных отелей для женщин, но Эллисон не стала терять времени и сразу начала отстаивать свою независимость. Через пятнадцать минут после того, как она сошла с поезда, Эллисон изучила все нужные ей объявления в «Нью-Йорк Таймс». Одно из них привлекло внимание Эллисон.
«Девушка, которой нравится не лезть в чужие дела, хочет разделить квартиру-студию с близкой по духу девушкой, которой нравится заниматься тем же».
Эллисон аккуратно списала адрес и в течение часа познакомилась и въехала в квартиру девушки двадцати лет, которая называла себя Стив Вэлейс.
— Только не зови меня Стефания, — сказала Стив. — Не знаю почему, но, когда меня так зовут, я чувствую себя бледной и скучной, как персонаж Джейн Остин.
На Стив были широкие пятнистые, под леопарда, брюки и ярко-желтая рубашка. Волосы — богатого каштанового цвета, а в ушах огромные золотые серьги-обручи.
— Ты актриса? — спросила Эллисон.
— Еще нет, — хрипловатым голосом ответила Стив. — Еще нет. Все, что я пока делаю, — бегаю по конторам для распределения ролей, но как модель я могу себе позволить снимать квартиру и питаться. А ты чем занимаешься?
— Пишу, — не без страха сказала Эллисон. За такие слова над ней часто смеялись в Пейтон-Плейс.
— Но это же просто замечательно! — воскликнула Стив, и в эту секунду Эллисон полюбила ее.
Но писать рассказы и продавать их, как поняла Эллисон, это совершенно разные вещи. Она начала осознавать, что ей невероятно повезло, когда она продала свой первый рассказ, и что дорога к следующему напечатанному рассказу действительно будет каменистой.
— За редактора, как тот, который купил «Кота Лизы», — часто и горячо провозглашала она раз в неделю тост, получая щедрый чек от Констанс.
На стене в гостиной Стив Эллисон повесила цветную иллюстрацию из журнала, напечатавшего «Кота Лизы». В течение первого года в Нью-Йорке она часто смотрела на нее и таким образом набиралась мужества, так как бывали дни, когда она боялась, что никогда не сможет зарабатывать на жизнь как писатель. Но потом она встретила Бредли Холмса, литературного импресарио, и перед ней начали открываться новые двери. Ей бы никогда не добиться успеха, если бы не Холмс, но думать о нем, сидя на кровати у себя в комнате в Пейтон-Плейс в этот жаркий день, было настолько больно, что Эллисон уткнулась в подушку и разрыдалась.
«О, я люблю тебя, люблю», — рыдала она, а потом вспоминала прикосновения его рук, и к горю примешивался стыд. Чем плотнее Эллисон зажмуривала глаза, тем отчетливее возникал его образ.
Бредли Холмсу было сорок лет, это был крепко сложенный брюнет, хотя он был ненамного выше Эллисон.
— На твоем месте легче продавать сразу издателю, — говорила Эллисон ее приятельница Стив, — чем хорошему импресарио.
После серии отказов, полученных от секретарей импресарио, Эллисон подумала, что, возможно, это правда. И после еще одного абсолютно катастрофического опыта, когда она уже склонна была думать, что на ее месте главное не продать рассказ импресарио, а прорваться через его секретаря, Эллисон нашла убежище в нью-йоркской публичной библиотеке. Книга, которую она выбрала, оказалась бестселлером, и автор посвятил ее «другу и импресарио Бредли Холмсу», который, по словам автора, был настоящим другом, терпеливым гением с душой Христа и, кроме того, лучшим импресарио в Нью-Йорке.
Эллисон тут же расплатилась и узнала в телефонном справочнике адрес Бредли Холмса. Его офис находился на пятой авеню, и, чуть позже, в тот же день, Эллисон села за машинку и напечатала историческое письмо мистеру Бредли Холмсу. Она писала, что, видимо, заблуждалась, когда думала, что литературные импресарио по роду своей работы должны читать рукописи, которые им приносит автор. Если она права, как получилось, что она, завоевавший премию писатель, не может встретиться с импресарио лицом к лицу? Если же она ошибается, для чего тогда вообще существуют литературные импресарио в этом мире? И еще восемь страниц в таком же духе. Эллисон отправила их по почте, не перечитывая, так как боялась, что, если начнет обдумывать написанное, — передумает.
Через несколько дней она получила ответ от Бредли Холмса. Он был напечатан на плотной бумаге кремового цвета, в верхней части листа было выгравировано его имя. Ответ был коротким, Эллисон приглашалась в офис на пятой авеню для знакомства с мистером Холмсом, где она должна будет оставить свои рукописи для прочтения.