Для начала, я велел Сухану заново перевязать голядину. Чтоб тот, в случае чего, не сильно дёргался. И оказался прав -- когда я достал этот костяной кинжал и начал раскапывать землю под сросшимися корнями берёз, голядина задёргался. Сильно. Успокоитель в форме кулака Сухана прилетел с адекватным усилием. Уже встряхнутым ранее мозгам много не надо. Тут слой почвы неглубокий. Глубже -- болото. Под верхними корнями берёз, с той стороны, где следы когтей на стволе -- кинжал стукнулся о что-то металлическое. Пришлось покопаться, пока расчищал. Потом звать Сухана для извлечения. Соображалку у мужика выбило напрочь, а вот "домкратность" выросла раза в три, как минимум.
Здоровый железный котёл. Или, скорее, казан. Все-таки, казан - посудина с толстыми стенками, обычно из толстого чугуна, с полукруглым дном. Толстые стенки -- чтобы тепло держал, даже когда с огня снят. Полусферическое днище -- для энергосбережения. Казан вставляют в отверстие очага, так что нагрев идет не только по днищу, но и с боков. Это на Руси можно обед на костре готовить, а в Степи -- никакого топлива не хватит. Почему в Степи? Потому что и казан, и очаг -- слова тюркские. От них, от степняков поганых. "К отчизны милой очагам".
От казана и "казна". На Руси ныне - ни казны, ни казначейства. На Руси это все "скотством" называют. А главный -- скотник.
Не научат, так я сам. Выучусь.
Голядина как очухался да увидел результат... наших раскопок -- совсем сдурел. Хоть и связан, а лезет, ругается по-своему. И по-нашему. И по матери. Когда свеже-обожжённая морда к тебе на коленках ползёт, в лицо лезет и брызгами слюней разъясняет своё неудовольствие... Пришлось этого возмущённого обойти. И врубить сзади. Когда на четвереньках да в раскорячку -- очень доходит. А если совместить с вздёргиванием за ошейник... Саввушка мне это в свое время очень доходчиво... довёл. А потом привязать плотненько к стволу дерева. А то дурак этот уже и поводок грызть начал. Ты мне бешеную собаку не изображай. "Бешеный" здесь я. Вы все так старательно из меня зверя делаете. Что Саввушка, что "людоловы", что "отравители". Теперь вы вот, присоединились. Голяди голядские. Ну вот вам и зверь. В моем лице. "С новыми трудовыми успехами вас, товарищи".
Меня снова трясло. Как тогда, на болоте с Марьяшей. Но -- дрючка не было. А был Сухан, который даже от комаров не отмахивался без моей команды. Поэтому "истерику победителя" пришлось быстренько свернуть. Голядину снова вырубили. Развязали, раздели, связали, привязали. Из одежды его сделали двойной мешок. Жалко будет, если дорогой развяжется или порвётся. И все посыпется. Казан вывернули эту тару. Ну так это другое дело, это уже вдвое легче. Килограмм 10-12. В основном серебро и чуть золота. Примерно две трети - просто монеты и куны. Но есть и украшения: браслеты, гривны, кольца. И на пальцы, и височные. Еще хрень какая-то. И две горсти серебряных нательных крестиков. Откуда у язычников - православные кресты горстями? Ну, Ванюша, ты и спросил. Крест на шее носят. Ещё там же носят голову. Ожерелья на Велесовом дереве забыл? Черепа в три нитки, каждая -- в три оборота.
Плевать, все -- потом. Двигать надо. Подымайся, "скалозуб". Уже и не скалится, и зубы не торчат. И голеньким ему несколько... застенчиво. В компании жалящих и кровососущих.
Он меня еще укорять вздумал.
-- Ты! Ты обещал не трогать святилище! Ты клялся клятвой сына твоего бога! Это серебро Велесово. Это божье. Не трогай!
-- Ты глуп. Я обещал не жечь ваш столп. О серебре в клятве не было ни слова. Ты видишь огонь? Нет. Потому что я исполняю обещанное.
И этот поц еще собирается учить меня честности! Волхв недоделанный. Ты же никогда LR-грамматику не программировал. Компьютерные вирусы или средства защиты от них же -- не делал. А главное, дядя, не приходилось тебе строить подсистемы реакции на несанкционированные действия пользователя с дружественным этому пользователю-придурку интерфейсом. И документы делать, где любая запятая может Стокгольмским арбитражным обернуться... Голяди - одно слово.
Не, ребятки, вы попали. Вы нарвались на редкостную сволочь. На "полного попаданца". Который еще и "невозвращенец". Который вернуться даже и не надеется. На попаданца, озабоченного собственным выживанием. Без всякого бонусятника за спиной. Мне, кроме как на самого себя - надеяться не на кого. На себя, и на ваш страх передо мной. И вы меня будете все боятся. Да, вы такие сильные и умелые, мудрые, древние и тыр вам с пыром. А я маленький, слабенький, ничего не разумеющий. Но... пока у меня молотилка со свалкой в порядке -- это вы под мой бубен плясать будете, это я из вас души буду вынимать и к стенке приставлять. Только так.
Вот я вляпался к вам жить. Не выбирал, не просил, но попал. И буду жить. А вам -- на выбор: одни "живут", другие "умирают". Потому что я уже здесь. И сейчас.
Когда ломишься через болото, когда впереди обожжённая голова связанного проводника, облепленная слоем крупногабаритных мух весёленькой расцветки, когда единственный способ самому спастись от них -- нырнуть в болото с головой... А сзади топает личный зомби с особо ценным грузом, но с выключенными мозгами... Очень много хочется сказать. Вне рамок русского литературного.
"Однажды позвал шах ходжу Насредина и сказал:
-- Слух о твоей мудрости дошёл до моих ушей. Докажи.
-- О! - сказал ходжа - Я могу выучить своего ишака читать Коран.
-- Ого! - сказал шах -- Что тебе для этого надо?
-- Э, - сказал ходжа -- двадцать лет времени, двадцать тысяч золотых и двадцать минут лицезрения тебя, о мудрейший, светлейший и повелительнейший.
-- Да -- сказал шах. - Но если нет, то тебе отрубят голову.
И шах дал ходже требуемое. Когда же ходжа пришёл домой, то жена накинулась на него с криком. Ибо даже мудрейшие совершают ошибки, и ходжа был женат.
-- Ты! - закричала жена ходжи. - Тебе отрубят голову, ибо невозможно научить ишака читать Коран! - У-у-у! - Продолжила она же -- Вот так я буду выть тот день. когда твоё тело бросят бродячим собакам на съедение.
И ходжа содрогнулся.
-- Но! - сказал ходжа. - Это будет через двадцать лет. Многие могут умереть за это время. Или я, или шах, или ишак. Или ты, дорогая.
Легенды гласят, что так и случилось. Все умерли. И шах, и ишак, и жена ходжи. Ибо на тот город напали злые чужестранцы и не осталось там ничего живого. Лишь один ходжа остался живым. Потому что значительно раньше ему пришлось бежать из этого города по совершенно другому поводу."
Я не ходжа - удалось обойтись без потерь в личном составе. Все-таки меня это здорово достало. До частичной отключки. Помню так, кусками. Как вдруг перестаю слышать "Отче наш" за спиной, оборачиваюсь, а Сухана нет. Только рука над трясиной торчит. С поднятым узлом. И погружается.
Успел. Успел подскочить, накинуть на эту руку конец голядского повода... "Скалозуб" вытащил зомби из болота как лошадь телегу тащит. Потом помню, мы с ним оба свались с гати. Смотрим с этим "скалозубом" друг другу в глаза через гнилое бревно, за которое оба держимся. И он кричит мне в лицо: "убей, убей!". А я хлопаю ладошкой по луже, его окатывает брызгами. Выплёвываю попавшее в горло на вздохе насекомое и сообщаю: "Вода. Болото. Клятва. Вперёд".
Как, все-таки, у нормальных ГГ все хорошо организовано. И не только у попаданцев. Дошёл ГГ до "куда ему там надо было", совершил свои подвиги. А про "назад" и говорить не надо. Или вертушки прилетели, или конёк-горбунок в три прыжка... А можно на авианосце в больничке, на хрустящих простынях... А про то, что возврат на базу -- самая опасная фаза боевой операции... Да ну, чего там... Зритель-читатель уже все понял, уже устал... Он-то - "да". А непосредственный исполнитель? Тоже устал, тоже все понял. Одного не понял -- он живой вернётся или как?