-- Такое... Это ж ведь... Да никогда... Нет...
-- Ты не суетись. Ты спокойно объясни. Как вы душу вынимали -- я видел. Может, просто костью над ртом его потрясти? Или разжевать дать? А может -- сварить и отвар дать выпить? Как это у вас делается?
-- Ты!! Ты -- дурень! Разъятое составить не можно!! Душу от тела отделив, вместе их не собрать!
-- Ты не ори. "Не можно"... Ты пробовал? Или кто из ваших? Есть закон, который это запрещает?
Если бы у волхва была бы борода -- он бы её сжевал. Если бы еще и зубы были. Сама мысль, что душу можно вернуть в её родное тело, казалась настолько дикой и несовместимой со всем Велесовым обрядом... Он немного подёргался и затих. Задумался.
-- Такого никогда не было. В вещь душу засунуть -- знаю. В чужое тело - хоть живое, хоть мёртвое. Но это на время. Два месяца -- не более. Потом смерть обоим. Но в своё да на всю жизнь... Ни нынешние, ни прежние, отцы наши и деды...
-- Стоп. Про дедов-прадедов не надо. Мне предки всякие вот где сидят. Давай сами подумаем. Ты-то в этих делах лучше меня понимаешь. Как вернуть душу в её родное тело.
Волхов загрузился не на шутку. Для профи нестандартная задача в его профессиональном поле -- всегда вызов. От которого нельзя уклониться.
Общение при такой загрузке -- мучительно для обеих сторон. И я пошёл. Держа кулак со сжатыми гипотезами о происхождении руси и размышляя о готовности завтрака. Первый признак выздоровления -- кушать хочется. Второй -- хочется женщину..
...
Идёт дождь. Долгий, скучный, серый. Обложной. Подворье будто вымерло. "Одни люди чувствуют дождь. Другие могут только промокнуть". Вот я -- чувствую. Но и промокнуть могу.
Конечно люблю: разряды молний насыщают воздух озоном, грохот вызывает выброс адреналина в кровь. Опять же, изменение температуры окружающей среды после предгрозовой жары и влажности. Но я и вот такой обложной дождь люблю. "Что может быть лучше плохой погоды?" Если, конечно, у тебя крыша над головой не протекает, на полу под тобой -- не хлюпает. Под шум дождя и спится хорошо, и работается отлично. Пойдём-ка поработаем -- покушаем.
Поднял своих, пошли завтракать на поварню. По поварне одна Светана шарахается. Не, не шарахается. Жмётся. С Хотеном. Бестолковая баба -- столы не накрыты, щи еще и не кипели. Выскочила из кухни, одёжу поправляет, суетиться, щебечет чего-то. А Хотен в дверях нарисовался, довольный как кот после сметаны, косяк подпёр и яйца чухает.
-- А Домна где?
-- А лежит, болезная. Она как спужалася, у ей как схватило...
Встала посередь кухни и молотит. Некоторые хоть умеют одновременно и языком болтать, и дело делать руками. А это руками только плещет. А дело делает иначе, другими частями тела: Чарджи глазки строит, Ивашку задком задела, Николая бюстом маленько подвинула. Неужели и моя Любава в такое же вырастет?
-- Разговоры -- после. Мужей покорми.
А Домну и вправду прихватило. Я же говорил -- страх, хоть и по пустому, выдуманному поводу, а до реальной болячки доведёт.
Лежит себе одна-одинёшенька в полутёмной каморке своей, дождь слушает. Я хоть волок с оконца отволок -- светлее стало. А она вся бледная. Аж с прозеленью. Её как третьего дня прихватило и никто ничего. Господа вятшестью меряются, слуги ушами хлопают. А вот человеку помочь... Пока ходила да всех кормила -- всем нужна была. А теперь... Даже горячего не приносили. Домна, конечно, не жалуется. "Да я не хочу. Да мне не надо. Сама встану".
Кто -- как, а я обиделся. Я тут кто -- начальник или так себе... факеншит мимо гуляющий? Помнится, Ванечка, была у тебя идея, что местные коллективы без "ежевечерне кричащих белых ягодиц" теряют качество своего коллективного функционирования. Своим умом дошёл, теперь дойди ручками -- бери свою идею и неси в массы.
Пришлось назад в общий зал возвращаться. А там Светана уже за столом с моими сидит, Чарджи в глаза заглядывает, свежие слухи пересказывает. Ивашко её уже за талию приобнял, Николашка с другой стороны попочку ей оглаживает. Один Сухан столбом посреди стоит -- как я ушёл, так он с места не сдвинулся. Сдохну я от этой своей камарильи. От заботы. Об ней. Начал проявлять. Заботу свою. Углядел в углу пучок прутьев свежих. "В углу вымачивались розги для учащихся". Из какой же это классики? Помню что из нашей, из русской, а вот конкретно...
Люди мои за пустым столом сидят -- это к лучшему. Командуем.
-- Светану -- на стол.
Почему женщин в армию не берут? - Потому что они неправильно исполняют команду "Ложись". Мои дурни -- аналогично. По крайней мере - применительно к даме. Пришлось объяснять, чтоб перевернули. А то дама сперва ойкнула от неожиданности, а потом как-то заинтересовано затихла. Особенно, после моих команды: "Рубаху на голову задрать". Неуставная команда, я понимаю. Но исполнили. А вот когда я спросил: "Кто пороть умеет?" начался визг. Такие игры бабёнке не по вкусу. А Домну, всех кормилицу-поилицу без ухода оставить -- это как? Пришлось разуваться, снимать портянку. Этим и отрегулировали громкость. До относительно приемлемого уровня.
А насчёт "пороть"... Полное, знаете ли, смущение. Я, честно говоря, как-то не в курсе... Мне как-то по первой своей жизни не приходилось... У нас там в третьем тысячелетии это исконно-посконное занятие как-то не очень распространено... Что я, казак-станичник с уклоном в патриотизм-садизм? Саввушка меня очень запоминающе обрабатывал, но вот сам я...
Не можешь сам -- прикажи подчинённым.
-- Кто сумеет дуре ума вложить?
-- Так я могу, господине.
Опа! Ноготок прорезался. Зря я про свою свиту так... пренебрежительно. У меня что не человек -- то талант. Редкостный. Знать бы еще -- какой.
-- Я прежде в палачах бывал. Науку кнутобойную прошёл. Там, конечно, кнут, а не прут. Но могу. Как бить-то? До смерти, до крови или до помороков?
Не понял. А в чем разница? Вот прут, вот задница -- бери да лупи.
Дальше пошёл ликбез. Никогда не думал, что порка индивидуума - настолько технологически изощрённое дело. Начать с того, что бич, кнут, плеть, нагайка и розга -- совершенно разные вещи.
Собственного "бич" - это совсем не "бывший интеллигентный человек" как говорили в девяностые. Главным элементом бича является длинный плетёный кожаный ремень круглого сечения, который разделяется на собственно плетёную часть (тело), фол и крекер. Тело сплетается из длинных полос кожи и постепенно утончается к концу, на котором крепится узкий ремень - фол; к фолу крепится крекер, состоящий из конского волоса. При нанесении удара с замахом конец кнута и, в особенности, фол может развивать сверхзвуковую скорость, из-за чего крекер производит характерный звук, напоминающий щелчок или хлопок.
Что происходит, когда веер из жёстких волос, взятых из лошадиного хвоста, со сверхзвуковой скоростью налетает на человеческую обнажённую кожу -- понятно.
На Руси используют скандинавскую модификацию бича -- кнут. От скандинавского "кнутр" - нарост, узел. При плетении собственно тела этого инструмента полоски сыромятной кожи не только сплетаются, но связываются между собой в узелки. По такому плетению всегда можно определить мастера, который делал конкретное изделие. Узлы повышают надёжность и время эксплуатации кнута. А вот что делают эти узелки, когда они сначала впиваются в кожу, особенно в тех местах на теле, по которым уже прошлись сверхзвуковым крекером ("хвостом"), а потом их "потягивают" - опять же, понятно без комментариев.
Работа кнутобойца требует большой квалификации и вообще -- сил. За час кнутобоец делает всего 20-30 ударов. Но этого почти всегда хватает: почти все наказанные кнутом умирают или при самом наказании, или вслед за тем, "некоторые из них в жесточайшем страдании".
Причём результативность такой порки в реальности определяется лично палачом. Тяжесть наказания кнутом зависит не столько от числа ударов, сколько от силы их и способа нанесения. Просвещал Ноготок на этот счёт с особой гордостью, поскольку сам он мог с трёх ударов перебить поротому хребет. В поясничном разделе. Или пробить лёгкие -- в грудном.