Нет, сегодня я не встретился ни с двойником, ни вообще с чем-то сверхъестественным и вспоминаю этот случай исключительно ради полноты картины.
Педантизм -- не моя черта, однако я стремлюсь не упустить ничего существенного, а потому должен отметить еще одну немаловажную деталь. Дело в том, что я не просто не знаю Ее имени. Возвращаясь из путешествий, я не могу его вспомнить. Я вынужден пока смириться и с тем, что не способен, даже в общих чертах, восстановить наши разговоры.
В памяти удерживается только воспоминание о голосе — молодом и обволакивающем, который своим звучанием делал уютным любое место, где мы оказывались.
В таком случае меня можно обвинить в том, что, называя реальность путешествий более живой, чем эта жизнь, я сам себе противоречу. В действительности — нет. Просто существует зона, вход в которую будет свободен, когда я сделаю последний шаг. Очень приблизительно это можно сравнить с ощущениями человека, знающего, что в скором времени к нему вернется потерянный слух. Как там, в стихотворении:
Калитка в сад
откроется сама,
как сонник
на зачитанной странице...
Одновременно с этими заметками написан минимум необходимых писем. Их разошлет один из немногочисленных знакомых, который не забыл номер моего телефона.
Она предупреждена: я готов.
Возможно, это состоится не сразу, и я запасаюсь терпением.
У кого-то из фантастов есть такая новелла. В городе создается турбюро, приглашающее посетить иную планету,— во всем похожую на нашу, но, как убеждают туристические проспекты, еще не тронутую злом земной цивилизации. Герой берет билет в ту зеленую идиллию и вместе с другими желающими садится в автобус, который привозит их не к месту старта космолета, а на заурядную лесную поляну. Вместо комфортабельного зала ожидания — наспех сколоченный из свежих досок сарай, неструганные скамейки и усыпанный опилками пол. Люди терпеливо ждут отправления и наконец начинают догадываться, что их классически обвели вокруг пальца. Герой присоединяется к тем, кто требует открыть дверь и выпустить их. Возвратившись в автобус, он видит, что поляну внезапно заливает голубой свет, который конденсируется вокруг нелепого сарая. Люди бросаются назад, но за дверью из кривых горбылей их встречают уже пустые скамейки.
Я не вернусь в автобус.
Не буду делать вид, будто меня не занимает вопрос, останется моя кровать пустой или на ней найдут мое тело. Вам известно, какой вариант удовлетворил бы меня больше.
Сегодня я достал из книги ученика Блаватской последнюю закладку: "В момент смерти, когда сознание уже пребывает в тонком мире, а мозг продолжает действовать еще в физическом теле, человек за несколько секунд проживает всю свою земную жизнь".
Это — не обо мне.
Я всегда считал, что приз за любое путешествие — возвращение. Я хочу когда-нибудь вернуться. Может быть, это случится после одного из наших странствий, и вместе с Нею я выкурю здесь ритуальную сигарету с зеленой полоской на фильтре.
Моя рукопись подошла к концу.
Настроение — как перед далекой поездкой.
Сейчас я поставлю на проигрыватель пластинку Шопена и лягу.
Я не знаю Ее имени, но чувствую, что очень скоро, возможно, уже в эту ночь, услышу его.
С белорусского.
Перевод автора.