— На какое опознание?
— Видите ли, они решили, что единственный способ выманить Антипова из дома и, главное, заманить туда, где они смогут без проблем скрутить его — это разыграть убийство Штейнера. На рассвете Волин подошел к дверям антиповского дома — собака была привязана, как вы помните, — и постучался. Антипов открыл. Волин сообщил ему, что убили Штейнера, попросил пройти на опознание. Антипов поверил — вряд ли ему могло прийти в голову, что участковый так лжет. Одевшись, он пошел за Волиным. Когда они подошли к дверям штейнеровского дома — этот момент и увидела Суботникова — сам Штейнер залез в сад. Преступники были почти уверены, что не найдут в доме золота, но все-таки надо было попробовать обойтись малой кровью, так сказать. Другой возможности у них не было: Антипов никуда не отлучался, даже магазин находился напротив его дома. Я думаю, тогда они впервые смогли попасть внутрь. Разумеется, золота там не было. Пошарив в доме, Штейнер вышел на улицу и со злости убил лаявшую антиповскую собаку. От этого выстрела многие в деревне проснулись…
— Что происходило в это время в доме? — перебил ее Комаров. И щека и глаз у него снова дергались.
— Что происходило в доме… — повторила она за ним. — Что происходило в доме! Как раз насчет этого я особенно не задумывалась… Если только в общих чертах… Конечно, сильный Волин воспользовался замешательством Антипова: набросился на него, повалил, связал. У Штейнера в доме была медицинская каталка, а стола не было — он привязал старика к ней… Наверное, они начали разговор… Но тут раздался выстрел. Он взбесил Волина. Он подумал, что теперь здесь вдвойне небезопасно, и решил перевезти Антипова в более укромное место. На этот случай у преступников была заготовлена машина — «РАФ». Они ведь и раньше понимали, что за золотом придется куда-то ехать, а если Антипов упрется, то его надо будет похитить, чтобы добиться своего позднее. Эта машина стояла на бетонном мосту — самом закрытом месте Корчаковки. Попасть туда можно было только через берег реки…
Елена повернула голову, чтобы свет ближайшего настенного светильника не слепил глаза. По ресницам прошлась радуга, ее взгляд остановился на книжных полках у левой стены. Ей вдруг показалось, что все книги на полках — ненастоящие, что это муляжи или искусно нарисованные картины, изображающие книжные полки. И вообще, весь этот кабинет вокруг нее, и коридор за дверью, и банк с его барельефом на фронтоне — все это морок, ночной кошмар, внезапно поднявшийся из преисподней, едва солнце ушло за горизонт.
«Откуда взялись эти ощущения? — удивилась она про себя. — Что навеяло мне такие гоголевские настроения? Детали старой истории, увиденной одиннадцать лет назад, от которых даже через десятилетие несет ужасом, потом, страхом? Детали другой истории — таежной — беспредельной истории убийств и предательств? Или лицо этого толстого «хозяйственника», этого белобрысого банкира, который пытается сделать вид, что целое десятилетие гонялся за поруганной дружбой?»
Она вновь почувствовала гордость и спустя секунду поняла, что гордится потому, что эта старая жирная летучая мышь, сидящая напротив нее, даже не способна поверить, что деньги можно зарабатывать и не закладывая дьяволу душу. Но она, Елена Дмитриевна Корнеева, именно так заработала свою свободу. Никого не убила, никого не пытала. Она не расстреливала машин с людьми и не шла с мешками по тайге, целясь в спину напарника, не привязывала старика к каталке — ничего этого не делала.
И даже не сделала большего: не вышла замуж по расчету ни за прораба, ни за владельца десяти квартир. Она разорвала паспорт с московской пропиской только потому, что за фамилией этого паспорта стояла мерзкая морда алкаша — так имеет она право гордиться собой?! Имеет она право надеяться, что ее неласковая свобода, ее суровая и дорогая независимость все-таки вернут долги? «Тебе хватило смелости на кучу важных поступков! — сказала она себе. — Так неужели тебя волнует, что подумают друзья, если в твоей жизни появится провинциальный жених, к которому лежит сердце?»
— Если все было именно так, — тяжело произнес Комаров, — то у Виктора не было шансов… Но его не довезли до машины?
— Шансов у него не было, — согласилась Елена. — В том числе и потому, что у преступников уже было заготовлено орудие убийства. Этот нож им обеспечила их общая знакомая — эксперт. Она входила в группу, ведущую дело об убийстве одного мясника. Убийца — Ордынский — к тому моменту находился в бегах. Орудие убийства — нож с его отпечатками — хранился в милиции. Она просто подменила его. Антипова должны были убить тем самым ножом. Потом другой эксперт, который видел оба тесака, поразился тому, что они практически идентичны…