— В саду? — равнодушно переспросил Комаров.
— Да. У Антипова тогда появилась страсть возиться в земле. Он сажал во дворе цветы, все время что-то копал, и дурак-Штейнер решил, что слитки находятся под землей.
— Вы все время называете их слитками, — вдруг сказал Комаров. — Это были не слитки. Золото было в другом виде… Мы же не банк ограбили, правильно?
— Вы так смело об этом говорите! — удивилась Елена. — Не боитесь, что у меня в кармане диктофон?
— Не боюсь… Потом, в этой комнате создаются помехи…
— Это не вредно для здоровья? Я бы не хотела облучаться.
— Не выпендривайтесь. Продолжайте.
— И все-таки?
— Я бы не беспокоился насчет облучения на вашем месте… У вас есть проблемы посерьезнее.
— Евгений Евгеньевич! — Она усмехнулась. — Вы мне уже почти поверили. Так что не пугайте, пожалуйста.
Он вздохнул, но ничего не сказал.
— Целый месяц Штейнер вертелся возле антиповского дома, — продолжила Елена. — Но, разумеется, ничего путного ему в голову не приходило. У Антипова был злющий пес…
— Жека.
— Так его звали?
— Да. Он привез его из Красноярска. Молодая овчарка, поразительно злобная…
— Она так была названа в честь вас?
— Вы дохамитесь!
— Нет, я серьезно спрашиваю! Ведь Жека — это Евгений… Так вот, этот пес никого даже близко не подпускал к дому! Даже с тишайшей соседкой Суботихой Антипов разговаривал только через забор. Он был очень, очень осторожный! Не знаю, чем бы закончилась штейнеровская эпопея, скорее всего, ничем, но в этот момент… — Она помолчала немного, наблюдая за руками Комарова. — В этот момент у него появился умный советчик.
— Кто? — Он задал этот вопрос настолько быстро, что Елена даже вздрогнула.
— Чтобы объяснить, кто, надо дать небольшое предисловие, — сказала она.
— Откуда вы это можете знать?!
— В отличие от вас, эти три месяца я не гонялась за фантомами, а вела самое настоящее расследование.
— Зачем?
— Во-первых, чтобы завершить эту историю, во-вторых, чтобы отвязаться от вас, если хотите.
— Так кто стал советчиком Штейнера?
— Штейнер впервые в жизни влюбился, — сказала она, словно не слышала вопроса. — При этом он очень неудачно выбрал объект для своей страсти. Это была, я думаю, красивая и сильная женщина. Уже одно это делало его любовь безнадежной. Но она, кроме всего, была сотрудником милиции. Она жила в соседней деревне — рядом с матерью Штейнера — а работала в городе. Работала экспертом-криминалистом.
Комаров медленно поднял глаза. Пожалуй, впервые за этот разговор он удивился по-настоящему.
— Любовь Штейнера была безнадежной, — повторила Елена. — Но он этого не понимал, продолжал бороться. Он даже стал намекать своей пассии, что скоро разбогатеет. Объяснил, каким образом… Дурачок! Он не знал, что у этой женщины был любовник. Тоже сотрудник милиции, интересный крупный мужчина, намного старше ее… Его фамилия Волин, он бывший участковый Корчаковки… Это Волин стал советчиком Штейнера…
— Волин? — почти по слогам произнес Комаров. — Участковый?
— Да разве вы не обратили внимания, Евгений Евгеньевич, — сказала Елена, — что вся информация о том, что Антипова видели после августа девяносто второго года, исходила от одного человека? Удивляюсь я вам!.. Вы появились в Корчаковке через пять лет. Конечно, никто уже ничего помнил, тем более, что крупное событие того лета — убийство Штейнера — заслонило все остальные. Люди, жившие в деревне, помнили только то, что Антипов приехал в начале июня, а потом исчез — на их памяти он так исчезал неоднократно. Возможно, первое время кто-то и удивлялся по этому поводу, но когда корчаковский участковый притащил доверенность из омской колонии, все поняли, что Антипов снова сел. Да уже через пару месяцев люди не способны восстановить последовательность событий! Вспомните, с чего вы решили, что Антипов уехал зимой? Видели его показания?