Я решил не перегружать Полушу работой пока не нашёл чётких ответов на свои вопросы. Да и печи пускай отдохнут. Выручка завтра, безусловно, просядет. Причём, чувствительно: ведь я в свою смену обычно выпекал едва ли не четвёртую часть всей продукции предприятия. Часть покупателей уйдут к конкурентам. Но в краткосрочной перспективе то могло сыграть и в мою пользу: будет у горожан повод вновь сравнить изделия пекарни мастера Карпа с поделками прочих пекарей.
А вот с детишками я расплатился заранее. Атаманшу детской шайки я разыскал без труда – бросил среди детворы клич, что желаю срочно встретиться с их предводительницей. Шиша явилась, когда моя пекарня ещё работала. Я вручил девчонке несколько набитых медью кошелей – с заработной платой для местной бригады и для рекламщиков из соседних районов (объяснил хмурой атаманше, что сам вечером не сумею рассчитаться со своими малолетними работниками).
Полуша в сопровождении парочки клифов ушёл домой. Я проводил его до двери и сразу же велел продавщице сворачивать работу магазина. Мои слова удивили Лошку: пусть у пекарни уже и не стояла очередь, как утром, но торговля продолжалась. Тогда я ей и рассказал о том, что сегодня ночью не буду ночевать у себя, потому что приглашён в обитель служителей Чистой силы. Заметил, что девица побледнела – объяснил ей, что всего лишь буду учить работать тамошнего пекаря.
Завтра товара будет меньше, объяснил я Лошке – то, что сегодня осталось на полках, она успеет допродать утром. На случай, если я вдруг задержусь («Ну, ещё на день-два: всякое может случиться») велел ей расплатиться за муку. И присмотреть за тем, чтобы Полуша не работал без отдыха. А ещё велел девице кормить клифов. Когда бы я ни вернулся, собаки не должны были голодать. Иначе в Лисьем переулке совсем не останется кошек, а это уже грозило ссорой с соседями-кошатниками (мне сейчас только этого не хватало).
Почесал за ушами Барбоса – отправил его из пекарни вместе с Лошкой. Сыновья мастера Фетрика пока не сделали свой ход в ответ на мой к ним визит. Я, конечно, надеялся, что они всё же надумают купить пекарню. Но пока делегация конкурентов на моём пороге не появлялась. Мне уже казалось, что дела пекарей в Персиле не так плохи, как я себе нафантазировал. Однако о безопасности своих работников не забывал – по-прежнему выделял тем в сопровождение волкодавов. Тем более что так я ещё и экономил на еде для собак.
«Что, парень, нервничаешь?» - спросил мастер Потус.
Я остановился у окна, чтобы взглянуть на небо, где уже появились первые признаки заката. Призрак вынырнул из стены за моей спиной, пересёк гостиную; замер рядом со мной. Я действительно нервничал. Но не из-за похода в обитель служителей Чистой силы. А потому что остывали печи, в пекарне не выпекался хлеб. К работе я всегда относился серьёзно. И если уж считал себя обязанным что-либо делать, то справлялся со своими обязанностями, несмотря на плохую погоду, на отвратительное самочувствие и игнорируя прочие отговорки.
«Всё будет хорошо, старый, - сказал я. – Не переживай».
***
В первые дни и месяцы после своего перерождения в новом теле я много времени проводил в открытом мире, не окружённом высокими оградами. В Следках я изображал деревенского дурачка – справлялся с ролью превосходно. Под защитой частокола только ночевал. Всё светлое время суток изучал новый для меня мир. Никого из односельчан моё поведение не удивляло. Все мои странные поступки те объясняли одинаково: что с дурака возьмёшь. И меня их отношение поначалу устраивало.
Я редко дневал под защитой стен и когда сбежал из Следков. Большую часть времени проводил в пути – спешил к столице, около которой меня дожидались припрятанные мэтром Роговым ценности. Потом вместе с караваном добирался до Персиля. В общей сложности я провёл на лоне природы около года. То были не самые счастливые дни. Всё же я слишком избалован благами городской цивилизации. Но те дни я провёл с несомненной пользой: изучал природу нового мира.
В последние же несколько десятков дней я всё время проводил в Персиле, среди людей (и клифских волкодавов) – познавал жизнь и обычаи провинциального города. За этим я сюда и шёл: хотел влиться в местное общество. И сделал для себя вывод, что местные мало чем отличались от людей, знакомых мне по прошлой жизни. Они так же мечтали разбогатеть, ухлёстывали за представителями противоположного пола, гробили здоровье на работе, распространяли сплетни и строили козни – ничего принципиально нового для меня.
Жрец не забыл о моём обещании. Постучал в мою дверь на закате. Вслед за служителем Хакином я вышел из Персиля через Северные ворота. С удивлением отметил, что ни разу не гулял за пределами города с того дня, как явился сюда (походы к реке за водой – не в счёт: то были не прогулки). Младший дознаватель не торопился, хотя солнце уже касалось нижним краем горизонта. Объяснил мне, что ворота до нашего появления не закроют: в обители знали, что мы придём, ждали нас.
Лес вокруг Персиля походил на тот, что я часто видел в прошлой жизни. Мой взгляд привычно отыскивал клёны: мне и раньше нравились эти деревья, особенно осенью, когда их листва теряла зелень, приобретала яркие красные и жёлтые оттенки. Ещё я узнавал берёзы, но хлипкие и тонкие. Замечал дубы, но не гигантские, усыпанные желудями, к каким привык; а всё больше молодые, с жидкой кроной и искривлёнными стволами. Но названия большинства деревьев я не помнил. Или таких растений попросту не было в моём предыдущем мире.
Дорога, что вела к обители жрецов, показалась мне узкой (с трудом разъедутся две телеги). Я отметил, что проложена та по всем известным мне правилам (но без асфальтового покрытия): с насыпью, канавами вдоль обочин, проезжая часть выложена крупными плоскими камнями. Для Крельского царства такое основательное сооружение – редкий случай. Я успел убедиться, пока путешествовал, что большинство дорог здесь (кроме Царского тракта) – обычные просёлочные, утрамбованные колёсами повозок и утоптанные лошадиными копытами.
Далеко от города нам идти не пришлось. Протопали мы не больше километра, когда лес вдруг закончился: уступил место лугам со скошенной травой. Ветер швырнул в лицо запахи луговых цветов и трав. Я увидел впереди широкую водную гладь, где отражались лучи почти скрывшегося за горизонтом солнца. И цель нашего путешествия: частокол с широкими воротами, у которых наша дорога сворачивала в сторону. А за деревянной оградой рассмотрел высоченную (с трёхэтажный дом) каменную стену.
Стены и ограды в этом мире встречались повсеместно. Без них людские поселения долго бы не просуществовали – местная специфика (ночью выходили на охоту нежить и нечисть). Но каменные ограды, подобные той, что окружала местную обитель Чистой силы, я встречал в Крельском царстве не часто. Сравнил бы эту стену разве что с защитными сооружениями вокруг Норвича. Даже Персиль окружали не ограждения из камня, а деревянные – немногим более основательные, чем тот забор, что возвели горожане в Красном переулке.
Издали ворота деревянной ограды показались мне запертыми. Промелькнула мысль, что мы опоздали: с наступлением темноты все ворота этого мира закрывались на прочные запоры. Но когда мы со служителем Хакином подошли к обители ближе, я заметил, что одна створка ворот слегка приоткрыта – в щель без труда протиснулся бы не слишком толстый человек. Младший дознаватель не удивился нашей находке. Будто пробирался за ограду через подобные щели ежедневно.
- Я же говорил, что нас дождутся, - сказал он. – Мне удалось сегодня днём передать в обитель весточку. Сообщил примерное время нашего появления. А ещё: как вы просили, мастер Карп – велел нашему пекарю поставить опару из пшеничной муки для вашей совместной работы. Понимаю, что время для человека вашей профессии имеет большую ценность. Простите, что пришлось нарушить рабочий процесс вашей пекарни. Я уверен, что главный настоятель уже велел подготовить для вас комнату, где вы сможете при желании отдохнуть.