Снова кивнул.
— Да, вы правильно поняли уважаемый: я говорю о вас, товарищ Шляпа. Мой питомец теперь будет сопровождать вас повсюду. Поможет вам не совершать глупости.
Отвёл руку с иллюзией в сторону. Другой — приподнял голову атамана, чтобы тот мог смотреть мне в лицо, а не на грудь. В глазах бандита увидел своё отражение и серебристое пятно луны.
Подумал о том, что Шляпа не так молод, как мне казалось. Пожалуй, ему уже прилично за пятьдесят. Но сохранился мужик хорошо. Не иначе как, кроме «ингаляций» и «лечебных настоек», употреблял ещё и омолаживающую алхимию — я слышал о такой от Лошки. Моя бывшая продавщица считала, что в столице все женщины пили «молодящие ликсиры». Похоже: не только женщины.
Я накрыл глаз бандита ладонью.
— Это чтобы вам в глаза не попал яд.
Пояснил:
— Он не смертелен. Но может вызвать раздражение.
«Убирай иллюзию, — сказал я Мяснику. — Как только поднесу к ноздре Шляпы палец, ударь туда узкой «воздушной волной». Только не перестарайся, профессор. Струя воздуха должна быть мощной. Но чтобы пациент от неё не скопытился. Действуй, мэтр».
Воздух ворвался в нос бандитского атамана со зловещим шипением. Спина мужчины выгнулась в дугу — это, несмотря на «паралич». В глазах бандита заблестела влага.
Я похлопал Шляпу по щеке.
— Всё хорошо.
Вытер о рубаху ладонь. Поправил голову хозяина дома — чтобы смотреть ему в глаза. Подождал, пока во взгляде мужчины появятся проблески разума.
По щекам атамана скользили слёзы.
— Ну вот и замечательно, — сказал я. — Совсем не больно.
Потрепал Шляпу по щеке. Проделал это той рукой, где недавно копошилась иллюзорная тварь. Позаботился о том, чтобы мужчина заметил: моя ладонь пуста.
— Чувствую, что зверюшка довольна новым домом, — сказал я. — Вы, товарищ Шляпа, буквально созданы для глистов.
Нижние веки бандитского атамана задрожали. Вот только я не понял, почему: от ярости, от жалости к самому себе, от усталости — или от всего этого одновременно? Из ноздрей криминального авторитета струилась кровь — последствие «воздушной волны».
— Как только она обживётся, то перестанет вам мешать, уважаемый. Маги позаботились о том, чтобы глист мог изменять форму своего тела в зависимости от обстоятельств. Вы вскоре не будете ощущать его в себе — пожалуй, уже к утру. А через пару дней привыкнете и к его яду.
Я потёр подбородок — якобы, в задумчивости.
— Вот только я не советовал бы вам, уважаемый, завтра-послезавтра налегать на еду. Очень не советовал бы! Яд трупного мохнатого глиста не смертелен для человека. Но некоторые неудобства он вам все же доставит.
«Брось-ка на него «слабый живот», мэтр. С таким расчётом, чтобы плетение действовало на протяжении трёх суток. Пусть этот тип хоть несколько дней безвылазно посидит дома, на горшке. И не побеспокоит меня. Действуй».
— Самое важное, господин Шляпа: мой питомец поможет вам размышлять здраво, — сказал я. — Теперь вы будете чётко представлять последствия своих поступков.
Поправил пижаму на плечах бандита.
— Поймёте, что маги — существа с тонкой душевной ориентацией (прошу не путать их с мужеложцами). И что они не любят, когда кто-то грубо вторгается в их личную жизнь. Очень не любят. Даже если маги скрывают свои способности от окружающих. Но отказаться от своей сути они не могут.
Заглянул в глаза бандита.
— В общем, — сказал я, — если учудишь что-то похожее на сегодняшнее похищение, то капец тебе будет, Шляпа. Ты меня понял?
Смотрел на расширенные зрачки мужчины — гадал, понимает ли тот смысл моих слов.
Увидел: понимает.
— Безмерное уважение, которое я питаю к господину Шёпоту, — сказал я, — не позволяет мне просто взять и оторвать голову его «четвёртому пальцу». Поэтому мне пришлось идти усложнённым путём. Я не стану угрожать вашей жизни, уважаемый. Опять же — из уважения к вашему начальнику. Но я позаботился о полном контроле над сохранностью вашего тела.
Ухмыльнулся.
— Сейчас я продемонстрирую, что имел в виду.
Взял бандита за запястье левой руки.
Скованное «параличом» тело не сопротивлялось.
— Сегодня по вашему приказу похитили моего продавца, — сказал я. — Тем самым вы совершили в отношении меня враждебный акт: вторглись в процесс подготовки к работе моего предприятия, поставили под сомнение мою способность защитить работающих на меня людей, вынудили тратить на ваше вразумление время. И, что самое недопустимое, проявили в отношении меня неуважение.
Один за другим распрямил все пальцы на руке мужчины.
— Считаю, что не заслужил такого отношения к себе.
Поднял руку Шляпы повыше — чтобы тот видел свою кисть.
— Поэтому у меня есть прекрасный повод показать вам, уважаемый, на что способен созданный магами зверёк — тот что живёт теперь внутри вас, — сказал я. — Одна лишь моя команда…
«Действуй, мэтр».
«Паралич» вновь не помешал бандиту изобразить жертву электрического стула. Шляпа так правдиво изобразил агонию, что я заподозрил профессора Рогова в садизме.
Или это я сам вынудил мэтра выбрать именно такое плетение? А ведь лишь вообразил картину… которую Мясник воплотил в реальность. Мизинец Шляпы потемнел. И мелким порошком осыпался на лоскутное одеяло, что прикрывало атаману колени.
— Одна лишь моя команда живущему внутри вас зверю — и у вас стало на один палец меньше.
Я повертел руку бандита — чтобы тот рассмотрел пустоту на месте мизинца.
— Это вам наглядная памятка, уважаемый, — сказал я. — Чтобы вы запомнили мои слова. А скажу я вот что: если вы хоть палец вновь сунете в мои дела, нанесёте ущерб моему имуществу или моим подопечным — этот палец у вас отвалится. Вот так же, как этот. В качестве демонстрации я выбрал не самую нужную часть тела. Вы прекрасно обойдётесь без неё. Ведь у вас осталось ещё двадцать пальцев — следующих кандидатов на обед для зверя.
Не думал, что глаза Шляпы смогут открыться ещё Шире. Но атаман удивил меня.
Я не удержался — опять похлопал его лысине.
Сказал:
— А, вы умеете считать, уважаемый. Двадцать, двадцать — я не ошибся. Ведь раньше на вашем теле был двадцать один палец.
Облако из серого порошка продолжало кружить над лоскутным одеялом.
Кончики губ бандита шевелились: либо Шляпа силился заговорить, либо нервный тик перекинулся с его век на другие части лица.
— Вижу, вы сообразили, какой из ваших пальцев двадцать первый, — сказал я. — Замечательно. Его существование теперь тоже напрямую зависит от разумности ваших поступков.
Развёл руками.
— Ну а что делать? Могу лишь пообещать, что глист сожрёт ваш двадцать первый палец в последнюю очередь. И что тот его обед станет для вас незабываемым.
Хмыкнул.
— Впрочем, не буду забегать вперёд, — сказал я. — Тем более что будущее, в котором вы останетесь беспалым, может и не наступить. Человек сам творец своей судьбы… чаще всего. Если не наделаете глупостей, мой питомец не станет вас беспокоить. Вообще забудете о том, что он живёт внутри вас. Ведь по большому счёту, глисты есть внутри каждого жителя царства — в том или ином виде. Подумайте о моих словах, уважаемый. И поступайте правильно. Ведь вы же благоразумный человек, товарищ Шляпа? Не так ли?
Я выдержал паузу, будто дожидался ответа.
— Молчание — знак согласия. Я всегда верил в свои ораторские способности. Знал, что мы с вами договоримся. Очень надеюсь, что в этот раз вы внемлете моим доводам и в дальнейшем станете прислушиваться к голосу своего разума. И будете помнить о живущем внутри вас зверьке. Ну а теперь, уважаемый, спешу откланяться. Дела зовут, понимаете ли…
«Вырубай его, мэтр. Действуй», — скомандовал я.
Ощутил уже привычный холодок в животе. Выпустил руку бандита — та безвольно повисла. Отметил удивительную вещь: глаза Шляпы закатились, но его веки и губы продолжали вздрагивать.