Я как-то прикинул, что, при задуманном мной ассортименте хлебобулочных изделий, пекари будут ставить опару десятки раз на дню — возможно и больше сотни. А это значило: мне всякий раз предстояло бегать в логово Мясника, чтобы скастовать кулинарные заклинания. Четыре минуты в одну сторону, четыре в обратную… Так у меня и времени ни на что другое не останется — с учётом расстояния под землёй до зала пекарни. Но обходиться без магии не хотелось: ведь в ней и была главная фишка моего хлеба.
Для поиска решения я снова задействовал расчётные мощности покойного профессора некромантии. Задал исходные данные, приправил их собственными размышлениями. И получил от мэтра ответ: артефакты. Мясник предложил изготовить простенькие артефакты с одноразовыми плетениями. Из каких-либо мелких предметов. Вариант с зубочистками предложил я: врезались в память те похожие на счётные палочки из моего детства дорогущие деревянные заготовки, которыми местные предлагали ковырять в зубах.
Конечный результат моих трудов должен был выглядеть примерно так: палочка, похожая на здоровенную спичку, окрашенная в три цвета (для каждого плетения — свои цвета). Мэтр в них вложит заклинания. Те сработают при соприкосновении с водой — использовать их смогут даже нурии. Всё просто… на первый взгляд. И только сегодня я сообразил, какое грандиозное дело затеял. Ведь для работы пекарни придётся использовать больше полусотни магических конструкций. И каждой разновидностью артефактов предстояло запасти хотя бы на сто дней вперёд.
Артефакторскую мастерскую я устроил в столовой. Привлёк себе в помощь Шишу. Подумывал над способами припахать и клифов — собак спасло от долгой и нудной работы отсутствие рук. Волкодавы словно почувствовали угрозу: сбежали на улицу, во внутренний двор. Охотились там на голубей (рядом с площадью недостатка в этой дичи не наблюдалось). Но не все разом: по очереди клифы всё же дежурили у порога дома, охраняли жилище от вторжения посторонних, будь то коты или люди. Мне удалось привить собакам чувство ответственности.
Уже к обеду понял, что с артефактами провожусь не один день. Работа над ними пусть и спорилась, но конца-края ей пока не видел. Всё не находил времени взглянуть на себя в зеркало: очень надеялся, что не нарисовал себе индейскую раскраску на лице, как Шиша. Моей задачей было макать зубочистки-переростки в краску: каждую из сторон окрашивал в разный цвет. Юная продавщица кисточкой добавляла цветную полосу в середине палочки. Завершал процесс профессор Рогов — вешал на наши изделия магические плетения.
Горы готовых артефактов становились всё больше. Но подсчёты показывали, что мы с Шишей по-прежнему топтались в начале пути. Я мысленно перекраивал планы на ближайшие дни, тыкал палочки в вёдра с краской. Злился. В очередной раз напоминал сам себе: работа руководителя — делегировать обязанности, а не самолично заниматься физическим трудом. Я маг, кулинар и большой начальник. А не рабочая сила с ограниченной квалификацией или минимальной экономической ценностью за выполняемую работу.
Обед в трактире и улыбки разносчиц ненадолго вернули мне хорошее настроение. Но вид забрызганной краской кухни, где на полу возвышались горы разноцветных палочек, вновь поверг меня в уныние. Монотонную сидячую работу я с удовольствием променял бы на беготню по лесу в поисках постэнтических слепков личности девятого уровня. Или на работу в пекарне: даже лепка батонов привлекала меня больше, чем раскрашивание зубочисток. Я уж подумывал, не запросить ли мне помощи у мастера Потуса — пусть задействует нурий…
Я не испугался и не расстроился, когда внизу, у открытой входной двери раздалось рычание клифских волкодавов, которому вторили человеческие голоса — я им даже обрадовался, как спасителям.
— Кулинар, выходи!
— А вот и гости пожаловали, — пробормотал я. — Давно пора.
— Кто это, мастер Карп? — спросила Шиша.
Не донесла кисть до ведра с краской.
— Кулинар, подлый трус, выходи. М-да. Не иначе как Шляпа явился — по голосу слышно, что злится товарищ. С чего бы это?
Я усмехнулся.
— Молодец: слез, наконец, с горшка. Долго же он к нам добирался.
Не заметил, чтобы Шиша встревожилась. Она лишь нахмурилась. Прислушивалась к доносившимся с первого этажа звукам.
— Что теперь будет? — спросила девочка.
Говорила она спокойно.
— Работа у тебя будет. Не отвлекайся. Вот на этих зубочистках дорисуй зелёные полосы. А вот эти не трогай — жди меня. Можешь те кучи разложить по мешочкам: кажется, они уже просохли. Только смотри: в каждый мешок складывай палочки одной расцветки, не перепутай. Это важно!
Завершил покраску очередной палочки. Очередной, но далеко не последней. Печально вздохнул, окинув взглядом фронт работы. Вытер руки о кусок мешковины. Поморщил нос, взглянув на свои разноцветные пальцы — пальцы не большого начальника, а простого работяги.
— Убери своих шавок, пекарь! — проорали внизу. — Иначе я покромсаю их на куски!
Дежавю. Что-то похожее я уже слышал — в Персиле.
Раздался собачий лай, от которого задрожали стёкла на окнах — по голосу узнал Надю.
— Вниз не ходи, — сказал я, — чтобы там ни случилось. Сиди здесь тихо, как мышка. Слышишь меня? И не волнуйся: всё будет хорошо.
— Я поняла, — ответила Шиша.
Потёрла деревянным кончиком кисти окрашенную в жёлтый цвет щёку.
В её глазах увидел отражение окна и своё лицо с изогнутыми в мерзкой ухмылке губами.
— Кулинар! Спускайся!
Выбрался из-за стола.
— Да иду, — произнёс я, — иду…
И прокричал:
— Сейчас спущусь!
Глава 20
Я не обознался: с лестницы увидел, что у порога моего дома действительно топтался бандитский атаман Шляпа. Лицо столичного бандита раскраснелось — должно быть, сказались последствия «слабого живота». Он размахивал тесаком перед мордой преградившей ему путь Надежды; скалил зубы, но походил при этом не на хищника — на большого грызуна. Его бесформенная серая панама чуть съехала на бок, обнажив часть лысины. Маленькие глазки мужчины уставились на меня грозно, злобно и, в то же время, с затаённой обидой.
— Убери собак, пекарь! — прошипел атаман.
Я спустился по ступеням, положил руку на спину Надежды, загородившей вход в дом (собака не оставила гостям надежды протиснуться между ней и дверным косяком — невредимыми она бы их точно не пропустила). Прижался к её тёплому боку — ощутил мощную вибрацию. Пригладил вздыбившуюся собачью шерсть. Надя отреагировала на моё появление взмахом хвоста — сообщила, что рада моему приходу. Но не отвлеклась — продолжила следить за гостями и рычать, демонстрируя бандитам наше гостеприимство.
— Всё хорошо, Надя, — прошептал я. — Молодчина.
Бросил взгляд за спину криминального авторитета. Обнаружил, что Шляпа явился не один — в компании двух усатых громил. Парочка усачей щеголяла пышными шевелюрами, а не панамами — в отличие от своего атамана. Как и их предводитель, бандиты ощетинились ножами: тыкали острыми железками в направлении Босса и Веры, что поджимали их с флангов. Сквозь сжатые зубы цедили ругательства. Которые были моим волкодавам явно не по вкусу: грозный рык клифов становился всё громче.
— Здравствуйте, уважаемый! — сказал я. — Что привело вас ко мне? Неужто решили купить хлеба? Я угадал? Хорошее желание — правильное и понятное. Вот только пекарня пока не работает. К моему великому сожалению. Приходите дней через пять. А лучше — через шесть. Не раньше.
— Убери собак, кулинар! — повторил Шляпа.
— Конечно, конечно, уважаемый. Один момент.
«Действуй, мэтр».
Спутники Шляпы замерли. Будто чему-то сильно удивились. Закатили глаза, уронили на грудь головы. Выронили оружие — ножи звякнули о камни. Следившие за непрошеными гостями клифские волкодавы удивлённо повели ушами, чуть склонили на бок морды. Наблюдали за тем, как бандиты безвольно опустили руки, подогнули колени и, не проронив ни слова, повалились на землю. Мужчины распластались позади своего атамана, уткнувшись лицами в землю и неловко разбросав конечности. Погрузились в навеянный магией глубокий трёхчасовой сон.