«Я не забыл об этом, мэтр. Если мне придётся схлестнуться с местным криминалом — попытаюсь проделать это аккуратно. И о том, что на магов самоучек охотится твой любимый орден Чистой силы — тоже помню. Слышал твои рассказы о них. Понимаю, почему эти ребята тебе не нравятся. Я согласен с тобой: на огонь лучше смотреть со стороны. А не стоя посреди очистительного костра».
«О чём это вы там шепчетесь, етить вас?» — сказал мастер Потус.
«О том, что хлеб подгорают, — сказал я. — Пора спускаться в пекарню».
Остаток ночи и утро прошли спокойно. Мне даже удалось выспаться. Последовавшие за ними день и вечер — тоже промелькнули вполне обыденно. Не случилось никаких ЧП. Никто не попытался меня побить или подстрелить. Вдовушки всё ещё не пробовали договориться со мной о вечерней встрече. Никто не угощал меня молоком. Пекарня и магазин отработали в штатном режиме.
Полуша умудрился испечь на одну партию медового хлеба больше, чем вчера. Причём, не в ущерб другой продукции. Ума не приложу, как ему это удалось — небось, дул на печь, чтобы караваи скорее запекались. Парень скромно опускал глаза, когда я отчитывал его за излишнее рвение — я попытался втолковать ему, что каждое действие следовало согласовывать с начальством, то есть, со мной.
Лошка вновь обновила рекорд по дневной выручке. Ни её, ни меня этот факт особенно не удивил. Потому что к вечеру полки опустели, блестели чистотой. А раз товара сегодня было больше, то и денег он мне принёс соответственно. Продавщица с гордостью наблюдала за тем, как я пересчитывал деньги. Но премии всё же порадовалась — едва удержалась, чтобы не чмокнуть меня в щёку.
А вот свой вчерашний эксперимент мне пришлось признать неудачным. Чесночный хлеб понравился только Полуше. Вероятно, парень, как и я, уважал чеснок. А вот у Лошки и детворы хлеб не вызвал восторга. Они его тоже похвалили. Но мне показалось: их похвалы были не совсем искренними и рассчитанными только на то, чтобы меня не обидеть. Хотя все слопали свои порции до крошки.
Караваи с чесноком из списка будущего идеального ассортимента пекарни я мысленно вычеркнул. Там я видел только хлеб, испечённый по лучшим рецептам. С применением магии, разумеется. А чеснок оказался далеко не всем по вкусу. Да и его запах мог не только затмить все прочие, но и отпугнуть клиентов. Особенно тех, кто станет захаживать в пекарню за сладостями.
«Что это ты за списки составляешь, етить тебя, парень? — спросил мастер Потус. — Только и бормочешь об этих своих удачных и неудачных рецептах. Но чесночный ты вычеркни: блажь, а не рецепт — это правда. Неужто ты, лодырь, решился арендовать ещё одну пекарню? Только в моей ты столько хлеба выпекать не сможешь. Собираешься всё ж таки открыть магазин вблизи княжеского терема?»
«Это задел на будущее, старик, — ответил я. — Не обращай внимания. Мечтаю, что бы продавал в большом городе. Если бы там оказался. Не толкать же там только чернушку и пшеничный. Вон сколько я неплохих вариантов выпечки опробовал. Некоторые — просто бомба. Будем выпекать их, если когда-то переберёмся в городок побольше, чем Персиль. В тот же Норвич, к примеру».
«Решил продать мою пекарню, лодырь? Тесно тебе в ней стало? Пару раз тесто замесил и уже возомнил себя настоящим пекарем? Хочешь торговать в столице кондитеркой? Думаешь, там таких умников, как ты, мало? Считаешь, етить тебя, князья в очередь за твоей выпечкой будут становиться? Решил, что сможешь их удивить? Мечтаешь грести золотишко лопатой?»
«Конечно, мечтаю, старикан. Для этого мне нужно только очутиться поблизости от этого золотишка. В Персиле я его что-то не наблюдаю. И обязательно буду продавать в столице твои розетки с кремом — потом. Всяко мы с тобой сможем печь их не хуже, чем столичные рукожопы. Но эту пекарню продам, только если ты поедешь в столицу вместе со мной. Куда ж я без твоих советов, старикан?»
«Никуда я отсюда уходить не собираюсь, парень, — сказал старый пекарь. — Моё место здесь. Неужто ты этого ещё не понял? Я ведь не раз тебе об этом уже говорил. Тут дело не в розэтках с крэмом. И не в золотых монетах. Эта пекарня была смыслом моей жизни. И смыслом жизни моих предков. С тобой или без тебя, но пекарня моей семьи будет работать! Можешь сваливать, если так хочешь — мы с Полушей и без тебя обойдёмся».
«Как скажешь, старый упрямец, — ответил я. — Будет работать — так будет. Я же и не против этого. Мне нравится моя пекарня. Да и кто её купит… за нормальные деньги. Но ты ведь сам увлёк меня этим делом — выпечкой хлеба. Потому я теперь и сочиняю эти списки. Мечтаю. Понимаешь? Продолжаем работать, старик. Ну а столица… Никуда она от нас не денется. Ведь так? Столица подождёт… пока ты, старый, передумаешь».