— Всё, как ты и хотел. Всё, как и просил. Мёд. Бочка. Недешёвая штука — не кувшин молока. Столько тебе никто, кроме меня не отвалит — даже не сомневайся: чай ты не в столице. Так что, цени мою щедрость, милок. Надеюсь, ты стоишь таких трат. Надеюсь, меня не обманули. Но уж очень сильно бабы тебя нахваливали! Поглядим, какой ты дерзкий и резвый. Выглядишь, признаюсь, неплохо. Люблю молоденьких! Беру!
Женщина махнула рукой, хохотнула — её подбородки, грудь, бока и живот затряслись. Стоявшие в очереди горожанки отшатнулись. Продавщица вздрогнула, побледнела. Мой «женилка» пугливо съёжился, попытался спрятаться внутрь тела. Голос призрака воскликнул в моей голове: «Йооо!..». Один лишь спутник Мамаши Норы и бровью не повёл — рассматривал лежавшие на полках караваи.
— Ну а теперь, милок, — сказала Белецкая, — поведай мне, что я за этот бочонок получу? Ты, как вижу, человек деловой. Это хорошо: ценю таких. А если у них ещё и такая упругая попка, как у тебя — ценю ещё больше. И всё же я хотела бы сразу выяснить чёткий расклад, милок: как, когда, и насколько часто ты сможешь выполнять свою часть сделки. Я занятая женщина — должна правильно распределять своё время.
Она хмыкнула.
Прищурилась.
— А ты, милок, не единственный любитель мёда в этом городе. Так что не слишком-то задирай нос. А то ведь я его и прищемить могу — так, между делом. Или отшлёпаю тебя, если окажешься непослушным мальчиком. Я хоть и не жадная, но и не страдаю от излишней щедрости. Так что не надейся, милок: я не позволю тебе отделаться парой стонов и вздохов — все мои денежки отработаешь сполна!
Она приблизилась походкой сытого гиппопотама. Доски пола тоскливо застонали под её тяжестью, пожаловались на свою нелёгкую долю — я посочувствовал их несчастью (мысленно): не хотел бы очутиться на их месте. Белецкая дохнула мне в лицо смесью винных паров и пряностей. Заглянула в мои глаза. Я почувствовал тепло её тела и вдруг усомнился: а действительно ли мне нравятся женщины?
И ещё: вдруг ясно осознал, какое хрупкое телосложение досталось мне в этом мире. Стройный и гибкий — разве это плюс? Те кубики пресса, что не так давно вызывали у меня восторг, теперь показались недостатком. Вряд ли они спасут мои внутренности, если эта женщина сейчас припечатает меня к стене. Вот когда бы пригодился большой пивной живот! Не всегда он зло: было бы чем мне потолкаться с этой Мамашей.
— Ну, милок, я тебя слушаю. Только давай без долгих вступлений. Песенки о любви споёшь мне потом — мне говорили, языком молоть ты мастак. Так что сейчас мы без лишних слов определимся с графиком. И разбежимся до вечера. Народу тут у тебя много — развесили уши сучки бессовестные. Да и душно. Хочу на воздух.
Мамаша Нора помахала веткой — пошелестела кленовыми листьями.
Я покосился на её самодельный веер: не хотел бы получить им по лицу. Да и коленом в пах — тоже. Принял защитную позу.
— Эээ… рад видеть вас в моём магазине, госпожа Белецкая, — сказал я.
Голос мой прозвучал громко и звонко, словно я объявлял «пионерскую зорьку».
— Госпожа, — продолжил я, — вы правильно сделали, что зашли в мой магазин. Вы об этом не пожалеете. В моей пекарне выпекают замечательный хлеб, не побоюсь утверждать это: лучший в городе! Это не пустое хвастовство, поверьте. Мы тщательно следим за качеством своей продукции, выпекаем хлеб только из самых качественных ингредиентов. Покупатели подтвердят вам мои слова.
Указал рукой на притихших женщин.
— На прилавках магазина всегда лежит только свежая продукция, изготовленная по классическим, проверенным рецептам. Наш хлеб пользуется заслуженной популярностью, не успевает залёживаться. Чёрствый хлеб на наших полках вы не найдёте! Это исключено! Могу посоветовать вам, уважаемая, нашу новинку — медовый батон. Уверяю: такого приятного медового вкуса вам не доводилось пробовать. Вкусный, свежий, мягкий — тает во рту!..
— Ты что несёшь?
«… а не в руках», — добавил я, но мысленно.
«Ты чё это несёшь, парень?» — повторил слова Белецкой призрак.
«А что, по-твоему, старик, я должен был ей сказать? Послать её далеко и надолго? Вот так сразу? Я же воспитанный мужчина: вот так сразу не могу. Если она не совсем тупая, то поймёт, что я не шмель — мёд не собираю, цветочки не опыляю, кто бы что ей обо мне ни наговорил. Мёд она мне принесла… Может продать его хочет, торгашка бессовестная?»
«Ты, парень, часом, не свихнулся от свалившегося на тебя счастья?»
Я продолжал улыбаться (или уже скалился?).
«Старик, если такое большое счастье на меня свалится — я не выживу. И усаживать его на себя я тоже не собираюсь. Даже за бочку варенья и мешок печенья. Даже за бочонок мёда! Тут без вариантов: не помогут никакие «усиления». Я помню, что некрасивых женщин не бывает. Согласен с этим утверждением. Но здесь, старый, иной случай — тут слишком уж разные весовые категории: угроза не моей девственности, а моей жизни».