Озвучил свою идею Полуше, когда тот после обеда явился за моей закваской для опары (мы с молодым пекарем давно сошлись во мнении, что хлеб с ней получался лучше, чем только с обычной — вкуснее и дольше оставался свежим).
— Но ведь… пока продали токмо три булки медового хлеба, мастер Карп, — сказал Полуша. — Лошка говорила, людей отпугивает его цена. Но разве ж он может стоить, как чернушка? Глупые люди. Жадюги. Вряд ли мы распродадим сегодня ваши батоны, мастер Карп. Люди не знают о них. А покуда народ расчухается… Сомневаюсь, что мы сегодня продадим хотя бы половину оставшегося медового хлеба. Зачем… снова его выпекать?
— Не хочешь?
Полуша встрепенулся.
— Хочу! — сказал он. — Но…
Парень тоскливо вздохнул.
— …мы ведь его не продадим.
— Магазин ещё работает, — сказал я. — Времени до вечера полно. Чудеса случаются. А не случатся — я от этого не расстроюсь. Придумаю, что делать с оставшимися батонами, не переживай. Тем более что у меня уже есть идея, куда их пристроить с пользой. Так что ставь опару и на медовый. Вот только обычного пшеничного хлеба с завтрашнего дня станем выпекать на треть меньше: не хочу, чтобы ты перетрудился.
Чудо не произошло: вечером Лошка похвасталась лишь пятью проданными батонами. Она считала это достижением. Я — провалом. Впрочем, иного я и не ожидал. Кто будет покупать дорогую брендовую обувь в магазине с китайским ширпотребом? Так же и с хлебом: покупатели дешёвых ржаных караваев не готовы сразу расщедриться на покупку медового. Но это не значило, что не расщедрятся никогда. Вот только им не по карману покупать его часто.
«Это нормально, парень, — нашептывал скрипучий голос мастера Потуса. — Люди, етить их, боятся тратить деньги на незнакомые продукты. Пять штук купили — уже хорошо для начала! А ты как хотел? Надеялся сразу загрести гору золота, етить её? И не мечтай. Так не бывает. Каждую денежку нужно зарабатывать, за каждую — проливать ручьи пота. Вот она какая доля пекаря, парень. Но ты не трусь: распробуют людишки твои батоны и завтра прибегут за добавкой — ну… некоторые».
Я усмехнулся.
«Долго они будут сюда бежать… без рекламы. К нам ходят одни и те же люди, старый. И ходят почти каждый день. Если они не купили медовый сегодня — совсем не факт, что купят завтра. Для сбыта дорогой продукции нам нужно привлечь в магазин других покупателей. Но только сами они к нам не явятся: слабенькая, скажу тебе, проходимость в Лисьем переулке. Неплохо было бы перенести магазин в центр города, поближе к княжескому терему. А лучше и вовсе — в столицу».
«Далась тебе эта столица, етить её! — воскликнул призрак. — Наша с тобой пекарня здесь, в Персиле, парень. Смирись с этим. Тут тоже можно жить хорошо. Если не бездельничать. Ишь, размечтался! Проходимость ему подавай! Магазин у самого княжьего терема он захотел! Да кто ж тебя туда пустит? Там каждый клочок земли поделен! За каждый закуток торгаши, етить их, горло друг другу рвут! Уж проще, и правда, перетащить пекарню в столицу, чем к княжьему дому… Так что готовься работать много, бездельник: иначе ничего не добьёшься».
Я посмотрел на гору медяков — сегодняшнюю выручку магазина. Как обычно, высыпал её из мешка на пол в гостиной, едва поднялся на второй этаж. Теперь неторопливо раскладывал монеты по бочонкам — ежедневное рутинное занятие. Горы мелочи с каждым днём росли. Но серебро в куче меди по-прежнему встречалось очень редко. Золотых монет в выручке магазина не видел пока ни разу. Мысленно подсчитывал медяки и думал над словами призрака.
«Мэтр, а расскажи-ка мне о своём столичном «логове», — попросил я. — Хотя нет, не нужно подробностей: знаю тебя, сейчас загрузишь меня мудрёными фразами. Скажи мне, где находилась твоя академия? В центре столицы или на окраинах? Как глубоко под землёй эти подвалы? Сколько входов в них существовало? И ещё… в этих твоих лабораториях… там можно было печь хлеб?»
«Где ты собрался печь хлеб, парень, етить тебя?» — откликнулся призрак.
«Помолчи, старый. Не у тебя спрашиваю».
«Академия магии в моё время была сердцем Норвича, — сказал мэтр Рогов. — Территория академии располагалась к северу от Центральной городской площади. Не в самом центре столицы, но очень близко к нему. Вы должны понимать, юноша, что Норвич огромный город… был. Впрочем, за прошедшую тысячу лет его площадь лишь увеличилась, если верить тому, что вам о нём рассказывали. Где сейчас располагаются подвалы бывшей академии, трудно сказать, не зная, в каких направлениях разрасталась столица».